Киевское общество летописца Нестора
Поделись знанием:
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
(перенаправлено с «ЧИОНЛ»)
Ки́евское о́бщество летопи́сца Не́стора (укр. Історичне товариство імені Нестора-Літописця) — основано в 1872 на основе научного кружка в Киеве, официально открылось в январе 1873. В 1874 перешло в ведение Киевского университета. С 1879 издавало «Чтения в Историческом обществе Нестора-летописца» (сокращённо ЧИОНЛ, 24 тома до 1914). Новый устав принят в 1898. Закрыто в 1917[1], но в 1921 возобновило деятельность в составе Историко-филологического отдела ВУАН. В начале 30-х годов ликвидировано.
Содержание
Цели и деятельность
Целями общества определено «Содействовать развитию русской исторической науки: истории политической и церковной, истории литературы и права, археологии, нумизматики и проч., а равно и всеобщей истории…». Общество также изучало памятники старины и способствовало их охране.
Активные участники
Председатели
- М. А. Тулов (1873—74)
- В. С. Иконников (1874—77)
- А. А. Котляревский (1877—81)
- В. Б. Антонович (1881—87,1896—99)
- М. Ф. Владимирский-Буданов (1887—93)
- В. С. Иконников (1893—95)
- А. М. Лазаревский (1895—96)
- Н. П. Дашкевич (1899—1905)
- Ю. А. Кулаковский (1905—1911)
Секретари: М. Н. Ясинский (1896—1903), А. М. Лобода (1906).
Известные члены общества
Бестужев-Рюмин К. Н., Георгиевский В. Г., К Костомаров Н. И., А. С. Лашкевич, Левицкий О. И., Модзалевский В. Л., Павлуцкий Г. Г., Довнар-Запольский М. В., Срезневский И. И., Уваров А. С.
Издания
- Чтения в Историческом Обществе Нестора Летописца. Киев, 1879—1913.
- Eranos. Сб. статей по литературе и истории в честь Н. П. Дашкевича. Киев, 1906.
- Изборник Киевский, посвященный Т. Д. Флоринскому. Киев, 1904.
- Памяти Гоголя. Научно-литературный сборник. Киев, 1902.
- Поминки по А. А. Котляревском. Киев, 1892.
- Публичные лекции по геологии и искусству Киева. Киев, 1897.
- Сборник в память 900-летия Крещения Руси. Киев, 1899.
- Труды III Съезда в Киеве, в 1874 г. Киев, 1878. Т. 1—2.
См. также
Напишите отзыв о статье "Киевское общество летописца Нестора"
Примечания
- ↑ 1 2 Историческое общество Нестора-летописца // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
</ol>
Литература
- Дашкевич Н. П., Историческая записка о возникновении и деятельности Исторического общества Нестора-летописца по январь 1898 г., в сборнике: Чтения в Историческом обществе Нестора-летописца, кн. 13, К.,1899.
- Иконников В. С. Опыт русской историографии. Киев, 1892. С. 304—305;
- Исторический вестник. 1898. N №. С. 336—339; 1894. № 8. С. 557;
- Колесник М. П. Вклад Исторического общества Нестора Летописца в археографию Украины//Исследования по археографии и источниковедению отечественной истории XVI—XX вв. Днепропетровск, 1990;
- Колесник М. П. Историческое общество Нестора Летописца (1872—1931 гг.): (Историографический очерк). Автореф. дисс…канд ист. наук. Киев., 1990;
- Нестроев А. И. Историческое общество Летописца Нестора в Киеве (1873—1890)//Историческое обозрение… 1891. Т. 2;
- Известия Имп. Археологической Комиссии. Прибавления к Вып. 18; 1906. С. 11, 61-62; Прибавление к Вып. 24, 1913. С. 30. Вып. № 15. 1909. С. 3-5; Прибавление к Вып. 28. 1916. С. 21—22;
- 25-летие общества Нестора Летописца//Известия Калужской ГУАК. 1898. Вып. 3. С. 38-30.
Отрывок, характеризующий Киевское общество летописца Нестора
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
