Чудо Святого Антония
Поделись знанием:
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
(перенаправлено с «Чудо святого Антония (пьеса)»)
| Чудо святого Антония | |
| Le Miracle de saint Antoine | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: |
1903 |
| Дата первой публикации: |
Париж, 1920 |
«Чудо святого Антония» (фр. Le Miracle de saint Antoine) — пьеса в двух действиях Мориса Метерлинка.
Первая постановка: 1903 год, Брюссель; первая публикация: 1920 год, Париж[1].
Содержание
Общие сведения
Сочинив пьесу в 1903 году в Брюсселе, драматург не раз возвращался к своему произведению, откладывая и снова продолжая работу — и так до 1919/1920 г. Поэтому даты создания пьесы разнятся: от 1903 до 1920 года[2].
Пьеса написана в очень простой форме моральной притчи, где смысл лежит на поверхности. Но внешняя простота скрывает глубокий социальный сатирический подтекст и предоставляет огромные возможности режиссёрам для сценической интерпретации произведения. Поэтому почти каждая постановка становится определенным этапом в работе творческого коллектива или режиссёрского опыта.
Автор использовал имя католического святого — Антония Падуанского, совершившего несколько чудес. Есть картина неизвестного художника 16 века с названием «Чудо святого Антония», изображающая чудо святого Антония с ослом, вставшим на колени перед Святыми Дарами. Однако драматург придумал свой современный сюжет.
Действующие лица (русский текст по переводу Н. Минского и Л. Вилькиной[3])
- SAINT ANTOINE — Святой Антоний
- M. GUSTAVE — Гюстав
- M. ACHILLE — Ахилл (Ашиль в других переводах)
- LE DOCTEUR — Доктор
- LE CURÉ — Аббат (Кюре)
- LE COMMISSAIRE DE POLICE — Пристав (комиссар полиции)
- JOSEPH — Иосиф (Жозеф)
- DEUX AGENTS — Двое полицейских
- VIRGINIE — Виргиния (Виржини)
- MLLE HORTENSE — Гортензия (Ортанс)
Племянники, племянницы, дяди, кузены и кузины, гости и родственники.
Действие происходит в небольшом фламандском провинциальном городке.
Сюжет
Умерла богатая дама (Гортензия). На её похороны съезжаются родственники, они же — наследники несметного богатства. Новые хозяева уже планируют переоборудование дома, рассчитывают предстоящие траты полученного наследства, полны идей и замыслов… Как вдруг приходит Святой Антоний с желанием воскресить усопшую Гортензию. Все родственники, конечно же — нет слов, как опечалены столь траурным событием, но воскрешение никак не входит в их планы… Да к тому же все они люди образованные, практичные, представители вполне успешного класса общества, уважаемые, обеспеченные, благопристойные — какое может быть воскрешение из мертвых, такого не бывает! Всё первое действие Святой Антоний пытается пройти к усопшей, но его не пускают, принимая за пьяного нищего-попрошайку или ненормального. Во втором действии — исключительно, чтобы наконец отвязаться от надоевшего безумца — его проводят в спальню к умершей, и Антоний воскрешает старую даму, первыми словами которой становятся возмущения и претензии по поводу находящегося в её спальне ободранного босяка. Воскресшая Гортензия тут же лишается дара речи. Впрочем, это поначалу даже не замечается родственниками — бывшими наследниками в пылу споров о научной подоплёке происходящего. Однако, когда наконец служанка обратила их внимание на внезапную немоту своей возрожденной хозяйки, то восторги по отношению к Антонию враз меняются на праведный гнев: лишить живого человека дара речи — не преступление ли. Вызванный наряд полиции арестовывает св. Антония. Пристав (комиссар полиции) объясняет: «Он уже третий раз бежит из больницы. Понимаете, он — того. (Стучит пальцем по лбу.) И каждый раз, когда он вырывается на свободу, выкидывает одни и те же штуки: лечит больных, выпрямляет горбатых, — отнимает хлеб у докторов. Словом, совершает уйму противозаконных поступков». А тем времени тетушка Гортензия вновь умирает. И всё становится на свои места.
Постановки
- 24 сентября 1903 года, Королевский Парковый театр (Théâtre royal du Parc), Брюссель — первая постановка. Спектакль оказал на буржуазную благопристойную театральную публику начала 20 века шокирующее воздействие. Это была сатира, но сатира с религиозным подтекстом, вызвавшая недоумение как зрителей, так и критики. В результате в постановке пьесы в Париже было отказано[2].
Пьеса была опубликована в Париже в 1920 году и только тогда заняла своё место в европейском репертуаре.
Постановки в России
Однако, не прижившись сразу на европейских сценах, пьеса скоро заинтересовала театральных деятелей России, где это время характеризуется политической нестабильностью и предреволюционными и революционными настроениями. Поэтому пьеса, шокирующая благопристойных буржуа, находила отклик в мятущихся русских душах начала ХХ столетия. В России особо шокировать сюжет пьесы никого не мог, поскольку и без неё все кипело и бурлило, божественные устои и образы святых подвергались сомнению и даже неприятию, а ложная благопристойность буржуа широко развенчивалась в произведениях авторов Серебряного века.
- 1906 — постановка В. Э. Мейерхольда с Верой Комиссаржевской гротесковыми персонажами обличала разложившуюся буржуазию[2].
- 15 сентября 1918 — постановка Е. Б. Вахтангова, реалистическими образами в определенном смысле полемизирующая с мейерхольдовской[2], несла в себе черты революционного духа, когда только что свершившаяся Октябрьская революция 1917 года воспринималась деятелями культуры с романтическим пафосом и надеждами. Однако уже очень скоро Вахтангов поставил пьесу по-иному. Если первая постановка Е. Вахтангова олицетворяла сатирическую бытовую комедию, то вторая являла собой трагический гротеск[4].
- 13 ноября 1921 — постановка Вахтангова, ознаменовавшая официальное открытие его студии (будущий Театр Вахтангова); художник Завадский; Антоний — Завадский, Гюстав — Басов, Ашиль — Глазунов (затем Н. О. Тураев), Доктор — Захава, Кюре — Щукин, Жозеф — Симонов, Виржиния — Некрасова, гостья — Ремизова, 1-я дама — Львова, Полицейский комиссар — Шихматов, м-ль Ортанс — Котлубай и др.[5]. Эта постановка вернула мейерхольдовский гротескный стиль. Спектакль Вахтангова стал историческим — именно он послужил открытием новой театральной студии: студия Вахтангова были принята в структуру Художественного театра К. С. Станиславского как 3-я Студии МХТ, что давало ей официальное признание. Позже (1926 г.) Третья студия отделилась от МХТа и стала называться Вахтанговским театром.
- 1975 ? — С. Я. Кулиш в Московском театре-студии киноактёра сделал попытку осуществить постановку; в этой трактовке действовали сатирически гротесковые персонажи-буржуа, а спектакль на сцене перемежался с кинематографическими фрагментами на оборудованном киноэкране, однако синтез театра и кино был признан неудачным, и постановка была закрыта приёмной комиссией.
- сентябрь 1999 — постановка П. Н. Фоменко вернула пьесу в театр Вахтангова; сценограф — Станислав Морозов; Антоний — Алексей Завьялов, Ашиль — Евгений Князев, Виржини — Людмила Максакова, Кюре — Виктор Зозулин, Доктор — Александр Граве, Слуга — Михаил Васьков; в других ролях Юрий Шлыков, Инна Алабина, Юрий Яковлев, Анатолий Меньщиков и т. д. Действие перенесено в столичный Париж, а сам спектакль построен в духе бытовой комедии. «Этот спектакль скорее сравним с яркими карикатурами Тулуз-Лотрека — резкими, хлесткими, предельно обнажающими характер изображаемых лиц», — считает рецензент А. Сергеева[4].
- 1 апреля 2011 — постановка Ансара Халилуллина, Саратовский академический театр драмы имени И. А. Слонова[6]. Антоний — Юрий Кудинов. Постановка стала яркой и привлекшей внимание не только зрителей, но и прессы.
- 9 ноября 2011 - постановка Вячеслава Долгачёва, Московский Новый драматический театр[7]
Напишите отзыв о статье "Чудо Святого Антония"
Примечания
- ↑ [www.archive.org/stream/lemiracledesaint00maetuoft/lemiracledesaint00maetuoft_djvu.txt EUGÈNE FASQUELLE, ÉDITEUR, H, rue de Grenelle, Paris]
- ↑ 1 2 3 4 [ae-lib.org.ua/texts/maeterlinck__le_miracle_de_saint_antione__fr.htm Le Miracle de Saint Antione — 1903—1919 -]
- ↑ [lib.ru/PXESY/METERLINK/m5.txt Морис Метерлинк. Чудо святого Антония. Издательство «Художественная литература», М.: 1972. Серия «Библиотека всемирной литературы»]
- ↑ 1 2 [www.theatre.ru/review/vahtangov.html Наши краткие рецензии на некоторые спектакли Государственного академического театра им. Евг. Вахтангова]
- ↑ [vslovar.ru/cult/1021.html ВАХТАНГОВА ИМЕНИ ТЕАТР]
- ↑ [www.vzsar.ru/news/2011/04/06/saratovcam_pokazali_chudo_svyatogo_antoniya.html Новости Саратова]
- ↑ [newteatr.ru/performance/chudo-svatogo-antonia/ Спектакль "Чудо святого Антония" на сайте Нового драматического театра: фото, отзывы, рецензии]
Литература
- Андреев Л. Г. Морис Метерлинк // Андреев Л. Г. Сто лет бельгийской литературы. — М., 1967. — С. 293—351.
- Аникст А. Морис Метерлинк // Аникст А. А. История учений о драме. — М., 1988. — С. 237—259.
- Филиппов М. М. Морис Метерлинк // Филиппов М. М. Этюды прошлого. — М.: Акад. наук СССР, 1963. — С. 283—297.
- Шкунаева И. Д. Бельгийская драма от Метерлинка до наших дней: очерки / И. Д. Шкунаева; — М.: Искусство, 1973. — 447 с.
- [www.lib.ua-ru.net/diss/cont/221410.html Профе О. А. Взаимодействие литературы и живописи в ранней драматургии Мориса Метерлинка] Профе О. А. — СПб., 2005. — 234 с.;
- [www.dissercat.com/content/problemy-vospriyatiya-i-interpretatsii-tvorchestva-morisa-meterlinka-v-russkoi-literature-90 Марусяк Н. В. Проблемы восприятия и интерпретации творчества Мориса Метерлинка в русской литературе 90-х гг. XIX — начала ХХ вв.: Поэзия, драматургия, театр] / Марусяк Н. В. — М., 1999. — 189 с.; Введение, заключение, оглавление, список лит.
- Vandegans A. Note sur «Mademoiselle Jaire» de Ghelderode et «Le miracle de saint Antoine» de Maeterlinck: [следы влияния пьесы М. Метерлинка «Le miracle de saint Antoine» в произведении М. де Гельдерода «Mademoiselle Jaire»] // Bull. de l’Acad. roy. de lang. et de litt. fr. — Bruxelles, 1988. — T. 66, № 1. — P. 21-24.
Отрывок, характеризующий Чудо Святого Антония
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
