Чума (роман)

Чума
La Peste
Обложка первого издания книги
Жанр:	Роман
Автор:	Альбер Камю
Язык оригинала:	французский
Дата написания:	1947
Издательство:	Gallimard

«Чума́» (фр. La Peste) — роман французского писателя Альбера Камю (1947).

По словам автора, содержание «Чумы» — это борьба европейского сопротивления против нацизма и фашизма. Но этим содержание его не исчерпывается. Как отметил Альбер Камю, он «распространил значение этого образа (чумы) на бытие в целом». Это не только чума (коричневая чума, как называли фашизм в Европе), а зло вообще, неотделимое от бытия, свойственное ему всегда. Чума — это и абсурд, что осмысливается как форма существования зла, это и трагическая судьба, которая уменьшает переход самого писателя от одинокого бунтарства к определению сообщества, чью борьбу надо разделять, эволюции в направлении к солидарности и соучастия.

Сюжет

Сюжет романа основывается на событиях чумного года в Оране (Алжир), ужасной эпидемии, которая толкнула горожан в пучину страданий и смерти. Рассказывает об этом доктор Риэ — человек, который признаёт только факты. Стремится к точности её изложения, не прибегая ни к какому художественному украшению. По натуре, мировоззрением, характером занятий, ходом событий он ориентируется только на разум и логику, не признаёт двусмысленности, хаоса, иррациональности. Риэ выполняет свой долг врача, помогает больным, рискует собственной жизнью, ни разу не подвергнув сомнению свою роль в борьбе с конкретной болезнью, со злом вообще. Вокруг него собираются другие персонажи, такие как Тарру. Для них чума, зло — это нечто неотделимое от человека, и даже тот, кто не болеет, все равно носит болезнь в своём сердце.

Люди доброй воли способны победить конкретное зло, но они не могут его уничтожить как категорию мироздания. И поэтому в финале романа под радостные возгласы горожан, которые празднуют освобождение от страшной болезни, доктор Риэ думает о том, что эта радость временная, он сознаёт, что «… возможно, наступит день, когда на горе людям, чума разбудит крыс и пошлёт их умирать на улице счастливого города».

Стиль

Жанр романа-хроники предопределяет особенности стиля этого произведения. Подчёркнутая объективность определяет отбор лексики, лишённой яркой эмоционально-экспрессивной окраски, сдержанное изложение событий и комментариев к ним. Но общий смысл романа-притчи намного глубже. Он имеет «общечеловеческий» и вневременной подтекст. В философско-интеллектуальном понимании, его можно рассматривать как своеобразный авторский монолог. Отдельные персонажи, которые представляют его, воспроизводят разные стороны авторского мировоззрения. В этом смысле роман — это полилог и одновременно разговор с самим собой, что, однако не лишает персонажей индивидуальных черт, глубокой мотивации их поступков.

Особенности стиля романа подчеркивают последовательность развития творческой манеры у Альбера Камю, соблюдение традиций распространенного в новейшей интеллектуальной прозе жанра, который отмечается универсальностью содержания. «Чума» аллегорическая как древние мифы, как Библия, но в отличие от древних притч, которые тяготели к прямолинейным аллегориям, отмечается смысловой многозначностью. С этой точки зрения она приближается к мифу, становится надкультурным явлением. «Чума» — одно из древнейших событий в этом жанре, наряду с «Моби Диком» Германа Мелвилла, «Процессом» Франца Кафки, «Котлованом» Андрея Платонова, вместе с тем это роман-предупреждение, роман-предостережение, что также делает явление вневременным и общечеловеческим.

Экранизация

В 1992 году вышел фильм «Чума» аргентинского кинорежиссёра Луиса Пуэнсо с Уильямом Хёртом, Сандрин Боннер и Робертом Дювалем в главных ролях. Действие в фильме перенесено в 1990-е годы в один из городов Южной Америки.

Ссылки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Чума (роман)

Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.