Кубов, Шабан Индрисович
| Шабан Индрисович Кубов | |
| адыг. Кубэ Щэбан | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: |
Паттерсон, США |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Жанр: | |
| Язык произведений: | |
Кубов Шабан Индрисович (15 января 1890 — 20 января 1974) — адыгейский писатель, поэт, драматург, композитор и просветитель.
Содержание
Биография
Шабан Кубов родился 15 января 1890 года[1] в ауле Хакуринохабль (ныне Шовгеновский район Адыгеи). Начальное образование получил в медресе, затем в 1917—1919 годах обучался в Нальчикской духовной семинарии. До 1925 года работал учителем адыгейского языка в Хакуринохабле. С 1925 по 1927 годы учился в яфетической семинарии в Ленинграде. После стал преподавать адыгейский язык и литературу в техникумах Краснодара. С 1936 по 1938 годы был преподавателем тех же предметов в адыгейской студии ГИТИСе (Москва). В 1938 году вернулся на Кавказ, где стал работать в Адыгейском НИИ. В 1942 году, когда Кавказ был оккупирован немецко-фашистскими войсками, вновь стал сельским учителем.
В феврале 1943 года Шабан Кубов вместе с отступающими немецкими войсками покинул СССР и поселился в Германии. После поражения Германии во Второй мировой войне он перебрался в Турцию. После подолгу жил в Сирии и Иордании, а в 1956 году переехал во Францию. В 1960-х годах преподавал народное творчество адыгов в Сорбонне. Потом переехал в США, где и умер 20 января 1974 года.
Творчество
В своих ранних произведениях, написанных на рубеже 1910-х и 1920-х годов, Шабан Кубов воспевал родной край. Позднее, в 1920-30-е годы в его творчестве стали сильны социальные мотивы: в его творчестве раскрывались социально-экономические и культурные преобразования на Кавказе. Им был создан ряд героических произведений («Песня о Чапаеве», «Лётчик», «Северные соколы» и др.). Активно участвовал в сборе и публикации адыгских народных песен (так, в сборник «Адыгэ орэдхэр», вышедший в 1941 году, вошло 150 песен, записанных от Кубова).
После эмиграции Кубов сосредоточился на сборе и публикации адыгского фольклора. Ради этого он объездил многие адыгские селения на Ближнем Востоке. Результатом его трудов стали сборники, изданные в Аммане, Бейруте, Дамаске, Париже и Нью-Йорке. Параллельно он продолжал писать стихи, главным мотивом которых была тоска по родине. Вместе с тем он обращался и к другим темам: философия, история и т. д.
Напишите отзыв о статье "Кубов, Шабан Индрисович"
Примечания
- ↑ [web.archive.org/web/20131203003148/www.nb-ra.ru/downloads/memories_2010.pdf Национальная библиотека Республики Адыгея: Памятные даты по Республике Адыгея на 2010 год. — Майкоп, 2009]
Ссылки
- Литературы народов России: XX в.: словарь / Н. С. Надъярных. — М.: Наука, 2005. — С. 25—26. — 365 с. — 1100 экз. — ISBN 5-02-010208-3.
- [archivesjournal.ru/?p=3581 Жизнь Куба Шабан. Журнал «Архивы и общество»]
Отрывок, характеризующий Кубов, Шабан Индрисович
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
