Ши Миндэ
| Ши Миндэ 施明德 Shih Ming-teh<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 18 июля 1994 года — 23 марта 1996 года (и. о. с 4 декабря 1993 года) | |||
| Предшественник: | Сюй Синьлян | ||
| Преемник: | Сюй Синьлян | ||
| Рождение: | 15 января 1941 (83 года) Японская империя, Тайвань
| ||
Ши Миндэ́ (кит. 施明德, пиньинь: Shí Míngdé; родился 15 января 1941, Гаосюн) — тайваньский политик и диссидент.
В 6-летнем возрасте стал свидетелем Инцидента 228. В 1962 году, в возрасте 21 года Ши Миндэ был арестован и обвинен в создании антиправительственной студенческой организации «Лига независимости Тайваня». Его приговорили к пожизненному заключению, позже срок был сокращен до 15 лет. В 1977 году он вышел на свободу и примкнул к оппозиционному движению «Танвай» («Вне партии»).
В декабре 1979 года Ши Миндэ стал одним из организаторов антиправительственных выступлений (Гаосюнский инцидент), был арестован и снова приговорен к пожизненному заключению. Освобожден после демократизации политической жизни страны в 1990 году.
Ши Миндэ трижды избирался депутатом Законодательного Юаня (Парламента) Тайваня, в том числе в 1992 и 1996 годах от округа Тайнань и в 1998 году от округа Тайбэй. В 1992 году он был в третий раз арестован, за организацию выступлений с требованием прямых выборов президента, провел в заключении 41 день.
В начале 1990-х годов Ши Миндэ стал одним из лидеров Демократической прогрессивной партии, с 18 июля 1994 по 23 марта 1996 — председатель партии. Поскольку его политическая программа не нашла поддержки среди других лидеров партии, в 1996 году он оставил пост председателя, а в 2000 году вышел из ДПП и стал её последовательным критиком. В 2006 году Ши Миндэ организовал кампанию сбора подписей за отставку президента от ДПП Чэнь Шуйбяня.
| ||||||
Напишите отзыв о статье "Ши Миндэ"
Отрывок, характеризующий Ши Миндэ
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
