Шёнау (Ральбиц-Розенталь)
| Деревня
Шёнау, Шунов
Schönau Šunow
Показать/скрыть карты
|
Шёнау или Шу́нов (нем. Schönau; в.-луж. Šunow ) — деревня в Германии. Входит в состав коммуны Ральбиц-Розенталь района Баутцен в земле Саксония. Подчиняется административному округу Дрезден.
Содержание
География
Деревня располагается на левом берегу реки Клостервассер в 11 км на юго-запад от Каменца и в 7 км на север от города Кулов. В трёх километрах на северо-запад находится административный центр коммуны деревня Ральбицы.
История
Впервые деревня упоминается в 1374 году как Шонов (Schzonow)[1]. До XIX века деревня принадлежала монастырю Мариенштерн. После Венского конгресса 1815 года весь север Верхней Лужицы перешёл в состав провинции Нижняя Силезия Пруссии. Шунов остался в Саксонии. Граница между Пруссией и Саксонией, просуществовавшая до 1945 года, проходила в одном километре на севере от Шунова.
С 1994 года входит в состав коммуны Ральбиц-Розенталь.
В настоящее время деревня входит в состав культурно-территориальной автономии «Лужицкая поселенческая область», на территории которой действуют законодательные акты земель Саксонии и Бранденбурга, содействующие сохранению лужицких языков и культуры лужичан.
Население
Согласно статистическому сочинению «Dodawki k statisticy a etnografiji łužickich Serbow» Арношта Муки в Граньце в 1884 году проживало 247 человек (из них 237 — серболужичан и 10 — немцев)[2].
Лужицкий демограф Арношт Черник в своём сочинении «Die Entwicklung der sorbischen Bevölkerung» пишет, что в 1956 году численность лужицкого населения в деревне составляла 90 %[3].
Наибольшая численность была в 1997 году (330 человека). На 31 декабря 2015 численность населения составляла 275 человека[4].
Официальным языком в населённом пункте, помимо немецкого, является верхнелужицкий язык.
| 1900 | 1993 | 1997 | 2000 | 2002 | 2005 | 2008 | 2010 | 2015 |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 253 | 319 | 330 | 316 | 315 | 308 | 296 | 279 | 275 |
Известные жители и уроженцы
- Кубаш, Юрий Густав (1845—1924) — серболужицкий публицист.
- Млынк, Юрий (1927—1971) — серболужицкий писатель и поэт.
Напишите отзыв о статье "Шёнау (Ральбиц-Розенталь)"
Примечания
- ↑ [hov.isgv.de/Schönau Schönau/ Šunow]// Digitalen Historischen Ortsverzeichnis von Sachsen
- ↑ [documents.tips/embed/casopis-macicy-serbskeje-1900.html Dodawki k statisticy a etnografiji łužickich Serbow II]], Časopis Maćicy Serbskeje, 1900, стр. 80 — 103 (верхнелуж.)
- ↑ Ludwig Elle: Sprachenpolitik in der Lausitz. Ludowe nakładnistwo Domowina, Budyšin 1995, str. 252
- ↑ [am-klosterwasser.de/index.php?id=435&L=1 Wobydlerska statistika gmejny Ralbicy-Róžant]
Литература
- Alois Langa: Šunow — wjes serbskich swjedźenjow. W Rozhledźe 2/1994, str. 49slsl.
Ссылки
- [www.ralbitz-rosenthal.de/gemeinde_schoenau.php Schönau/ Šunow] (нем.) (верхнелуж.)
Отрывок, характеризующий Шёнау (Ральбиц-Розенталь)
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
