Умнеговь
| |||
Страна | |||
---|---|---|---|
Статус |
Аймак | ||
Включает |
15 сомонов | ||
Административный центр | |||
Дата образования |
1931 | ||
Официальный язык |
Монгольский | ||
Население (2010) |
60 855 (16-е место) | ||
Плотность |
0,37 чел./км² (22-е место) | ||
Национальный состав |
Монголы | ||
Конфессиональный состав |
Буддисты | ||
Площадь |
165 381 км² | ||
Часовой пояс |
UTC+8 | ||
Код ISO 3166-2 |
MN-053 | ||
[www.omnogovi.gov.mn/home.shtml Официальный сайт] |
Умнеговь (ранее Южно-Гобийский аймак; монг. Өмнөговь аймаг?, ᠡᠮᠦᠨᠡᠭᠣᠪᠢ ᠠᠶᠢᠮᠠᠭ?) — аймак в Монголии.
Содержание
Общие сведения
Площадь аймака Умнеговь составляет 165 381 км². Население — 60 855 человек (на 2010 год). Плотность населения — 0,37 чел./км² — самая низкая в Монголии. Административный центр — город Даланзадгад с населением в 17 тыс. человек. Делится на 15 сомонов (районов). Образован в 1931 году.
География
Умнеговь находится на крайнем юге Монголии, в пустыне Гоби. По его южному пределу проходит государственная граница с Китаем. На западе и северо-западе он граничит с аймаком Баянхонгор, на севере — с аймаками Уверхангай и Дундговь, на востоке — с Дорноговью. В аймаке Умнеговь в пустыне Гоби находится геологическое образование позднего мелового периода (маастрихтский ярус) Баруун Гоёот.
Административное деление
№ | Сомон | Оригинальное название |
Население, чел. (2003)[1] |
Население, чел. (2005)[2] |
Население, чел. (2009)[3] |
Население центра сомона, чел. |
Площадь, км²[1] |
Плотность, чел./км² |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1 | Баян-Овоо | Баян-Овоо | 1 569 | 1 539 | 1 574 | 544 | 10 474 | 0,15 |
2 | Баяндалай | Баяндалай | 2 360 | 2 338 | 2 316 | 651 | 10 751 | 0,22 |
3 | Булган | Булган | 2 433 | 2 430 | 2 395 | 929 | 7 498 | 0,32 |
4 | Даланзадгад | Даланзадгад | 15 308 | 15 954 | 17 946 | 16 856 | 476 | 37,70 |
5 | Гурвантэс | Гурван тэс | 3 376 | 3 524 | 4 034 | 1 842 | 27 967 | 0,14 |
6 | Ханбогд | Ханбогд | 2 451 | 2 659 | 3 154 | 1 361 | 15 151 | 0,21 |
7 | Ханхонгор | Хан хонгор | 2 931 | 2 542 | 2 376 | 616 | 9 931 | 0,24 |
8 | Хурмэн | Хүрмэн | 1 951 | 1 910 | 1 796 | 495 | 12 393 | 0,14 |
9 | Мандал-Овоо | Мандал-Овоо | 2 166 | 2 004 | 1 954 | 603 | 6 433 | 0,30 |
10 | Манлай | Манлай | 2 422 | 2 431 | 2 450 | 608 | 12 418 | 0,20 |
11 | Номгон | Номгон | 3 045 | 3 009 | 2 869 | 787 | 19 468 | 0,15 |
12 | Ноён | Ноён | 1 468 | 1 390 | 1 318 | 401 | 10 550 | 0,12 |
13 | Сэврэй | Сэврэй | 2 423 | 2 309 | 2 191 | 709 | 8 095 | 0,27 |
14 | Цогт-Овоо | Цогт-Овоо | 1 761 | 1 672 | 1 666 | 619 | 6 526 | 0,26 |
15 | Цогтцэций | Цогтцэций | 2 130 | 2 155 | 2 642 | 1 043 | 7 246 | 0,36 |
Экономика
На территории аймака имеются крупные месторождения рудных ископаемых — в первую очередь меди и золота, а также высококачественного каменного угля (месторождение Таван-Толгой).
Туризм
Здесь также находится национальный парк Гоби-Гурван-Сайхан, посещаемый многочисленными туристами, а также Малый Гобийский заповедник.
Награды
Напишите отзыв о статье "Умнеговь"
Примечания
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Отрывок, характеризующий Умнеговь
– Как не дивиться? Смело, ловко.– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.