Дорнод
| |||
| Страна | |||
|---|---|---|---|
| Статус |
Аймак | ||
| Включает |
14 сомонов | ||
| Административный центр | |||
| Дата образования |
1941 | ||
| Официальный язык |
Монгольский | ||
| Население (2010) |
68 873 (13-е место) | ||
| Плотность |
0,56 чел./км² (18-е место) | ||
| Национальный состав |
халха-монголы, буряты (22,9 %), баргуты (2,9 %), узумчины (2,7 %) | ||
| Конфессиональный состав |
Буддисты, Шаманисты | ||
| Площадь |
123 597 км² | ||
|
| |||
| Часовой пояс |
UTC+8 | ||
| Код ISO 3166-2 |
MN-061 | ||
| [www.dornod.gov.mn/ Официальный сайт] | |||
Дорнод (ранее Восточный аймак; монг. Дорнод аймаг?, ᠳᠣᠷᠤᠨᠠᠳᠤ ᠠᠶᠢᠮᠠᠭ?; также Чойбалсановский аймак монг. Чойбалсан аймаг) — аймак в Монголии.
Общие сведения
Аймак Дорнод был образован в результате административно-территориальной реформы в 1941 году и с 1941 по 1963 года назывался Чойбалсанский аймак в честь руководителя Монгольской Народной республики Х. Чойбалсана, в 1963 году после развенчания культа личности Чойбалсана переименован в «Восточный» (монг. Дорнод). Площадь аймака составляет 123 597 км². Численность населения — 68 873 человека (на конец 2010 года). Административный центр — город Чойбалсан. Разделён на 14 сомонов.
География
Дорнод находится на крайнем востоке Монголии. Северная его граница является государственной границей между Монголией и Россией (Забайкальский край), южная и восточная — границей Монголии с Китаем. На западе от Дорнода расположены аймаки Хэнтий и Сухэ-Батор.
В северной части аймака протекает река Улдза, в его центральной части — река Керулен, на которой стоит главный город — Чойбалсан. В его восточной части, на границе с Китаем находится озеро Буйр-Нур. На северо-западе аймака Хэнтэйские горы, покрытые лиственничной тайгой, на крайнем востоке - хребет Большой Хинган с которого стекает река Халхин-Гол, питающая озеро Буйр-Нур. В районе этой реки в 1939 году были бои на Халхин-Голе. Основная часть аймака представляет собой степную Восточно-Монгольскую равнину, в которой разведаны месторождения нефти.
На территории аймака также находится крупнейшее в Монголии Дорнодское урановое месторождение.
Административное деление
| № | Сомон | Оригинальное название |
Площадь, км²[1] |
Население, чел. (2005)[2] |
Население, чел. (2009)[3] |
Плотность, чел./км² |
Население центра сомона чел. (2009) |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Баяндун | Баяндун | 6,237 | 2 906 | 2 936 | 0,47 | 1 231 |
| 2 | Баянтумэн | Баянтүмэн | 8,321 | 1 945 | 2 006 | 0,24 | 840 |
| 3 | Баян-Уул | Баян-Уул | 5,623 | 4 737 | 4 451 | 0,79 | 2 553 |
| 4 | Булган | Булган | 7,111 | 1 860 | 1 775 | 0,25 | 815 |
| 5 | Хэрлэн (Сүмбэр)* | Хэрлэн (Сүмбэр) | 10,152 | 2 844 | 2 691 | 0,27 | 1 305 |
| 6 | Чулуунхороот (Эрээнцав) | Чулуунхороот (Эрээнцав) | 6,539 | 1 518 | 1 609 | 0,25 | 696 |
| 7 | Дашбалбар | Дашбалбар | 8,713 | 3 347 | 3 246 | 0,37 | 1 461 |
| 8 | Гурванзагал | Гурванзагал | 5,252 | 1 386 | 1 338 | 0,25 | 441 |
| 9 | Халхгол | Халхгол | 28,093 | 2 863 | 3 203 | 0,11 | 1 756 |
| 10 | Чойбалсан | Чойбалсан | 281 | 40 667 | 40 439 | 143,91 | 40 439 |
| 11 | Хуленбуйр | Хөлөнбуйр | 3,773 | 1 847 | 1 776 | 0,47 | 804 |
| 12 | Матад | Матад | 22,831 | 2 274 | 2 526 | 0,11 | 834 |
| 13 | Сэргэлэн | Сэргэлэн | 4,169 | 2 194 | 2 198 | 0,53 | 577 |
| 14 | Цагаан-Овоо | Цагаан-Овоо | 6,502 | 3 393 | 3 696 | 0,57 | 1 488 |
* - административный центр аймака — Чойбалсан.
Напишите отзыв о статье "Дорнод"
Примечания
- ↑ Landuse office of Dornod Aimag [www.dornod.mn/gazar/Huuliud_doc/g_tailan.xls g_tailan.xls]
- ↑ Dornod Aimag Sums[www.dornod-library.mn/index.php?option=com_content&view=article&id=78%3A2009-04-07-08-53-42&catid=40%3A2009-04-06-02-54-02&Itemid=83&showall=1]
- ↑ [www.statis.mn/portal/content_files/comppmedia/cxls0x1601.xls Dornod Aimag Statistical Office. 2009 Annual Report]
| В Википедии есть портал «Монголия» |
| ||||||||||||
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Дорнод
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
