Вассиян, Юлиан Иванович

Юлиан Вассиян
укр. Юлія́н Вассия́н
Имя при рождении:	Юлиан Иванович Вассиян
Дата рождения:	12 января 1894(1894-01-12)
Место рождения:	село с. Колоденцы, Королевство Галиции и Лодомерии, Австро-Венгрия
Дата смерти:	3 октября 1953(1953-10-03) (59 лет)
Место смерти:	Чикаго, США
Гражданство:	Австро-Венгрия, США
Образование:	Карлов университет
Вероисповедание:	грекокатолик
Партия:	ОУН
Род деятельности:	публицист, философ, идеолог ОУН

Юлиан Иванович Вассиян (укр. Юлія́н Іванович Вассия́н, 12 января 1894, с. Колоденцы, Галиция, Австро-Венгрия (ныне Каменка-Бугского района Львовской области Украины) — 3 октября 1953, Чикаго, США) — украинский общественный и политический деятель, публицист, философ, идеолог ОУН, член Провода Украинских Националистов.

Биография и политическая деятельность

Участник первой мировой войны, старшина Украинских Сечевых Стрельцов в составе австро-венгерской армии.

В 1917—1920 принимал участие в гражданской войне на Поднепровье Украины, в рядах Украинской галицкой армии. В 1920—1922 находился в польском лагере для интернированных. В 1922 обучался во Львовском тайном украинском университете.

В середине 1920-х годов вместе с С. Охримовичем, И. Габрусевичем, Д. Кравцевым, В. Диденко стал организатором и одним из лидеров первых молодёжных националистических организаций «Групи Української Державницької Молоді» и «Групи Української Національної Молоді».

В 1927—1928 занимался подготовкой Конференций украинских националистов в Берлине и Праге. В феврале 1929 на Первом Конгрессе Украинских Националистов, Ю. Вассиян, был избран заместителем председателя Конгресса, выступил одним из организаторов Организации Украинских Националистов, тогда же избран членом и идеологическим руководителем (референтом) Провода (Руководства) Украинских Националистов.

В 1930 окончил Карлов университет в Праге, одновременно изучая философию и славянскую филологию в пражском немецком университете и Украинском педагогическом институте. Защитил докторскую диссертацию на тему «Объединение понимания философии в еë отношении к наукам про основы поэтики и метафизики».

Сотрудничал с рядом периодических изданий «Розбудова нації» и др., редактировал газету «Український голос»

Во время процесса «Конгресовцев», который польские власти проводили над шестью участниками Конгресса Украинских Националистов в Вене, был осужден на 4 года тюремного заключения. Вышел на волю в 1935, продолжая тайно поддерживать контакт с оуновским подпольем. В 1939 был вновь арестован и отправлен в концлагерь в Берёзе-Картузской.

Начало второй мировой войны освободило его из лагеря и он вернулся во Львов, а затем переехал в Броды. Во время войны Ю. Вассиян активно готовил теоретические и пропагандистские материалы для Провода ОУН (мельниковцы) под руководством Андрея Мельника. В январе 1944 был арестован гестапо и отправлен в концлагерь в г. Брец близ Берлина.

В 1945 освобожден, до 1950 жил в Баварии. Затем эмигрировал в США.

Умер и похоронен в Чикаго.

Избранная библиография

Ю. Вассиян — автор ряда работ, в которых изложил и развил идейные основы украинского национализма:

• Рефлексії (1927),
• До головних засад націоналізму (1928),
• Програма виховання в ОУН(1929),
• Ідеологічні основи українського націоналізму (1929),
• Змаг основ (1940),
• Листопадові рефлексії (1950),
• Воююча Україна (1951),
• Завзяття чи самовиправдання (1956, посм.)
• Одиниця й суспільність: Суспільно-філософічні нариси (1957, посм.)
• Суспільно-філософічні нариси (1972—1974, посм.)
• Два обличчя націоналізму // ОУН: Минуле і майбуття (1993, посм.)
• Бо вже чекає четверта домовина: Політично-філософські роздуми (1994, посм.) и др.

Ссылки

• [ukrcenter.com/Л%D1%96тература/50167/Юл%D1%96ян-Вассиян/Б%D1%96ограф%D1%96я Юліян Вассиян] (укр.)

Отрывок, характеризующий Вассиян, Юлиан Иванович

Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.