Юргенс, Николай Данилович

Николай Данилович Юргенс
Николай Юргенс, 1895 год.
Дата рождения	16 ноября 1847(1847-11-16)
Место рождения	Российская империя
Дата смерти	1898(1898)
Место смерти	Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Флот
Годы службы	1868—1890
Звание	Капитан
Часть	Корпус флотских штурманов
Награды и премии

Николай Данилович Юргенс — русский морской офицер, гидрограф и полярный исследователь.

Биография

Николай Данилович Юргенс родился 16 ноября 1847 году. В 1868 году окончил штурманское училище, после чего принимал участие в трёхлетнем кругосветном плавании на клипере «Всадник». В 1870 году получил звание прапорщика. С 1871 года Николай служил в Компасной обсерватории в Кронштадте, в 1874 году поступил в Морскую академию. После окончания Юргенс снова служил в обсерватории, был на стажировке в США.

В 1877 году Николай Юргенс служил старшим штурманский офицером на лодке «Ёрш», в 1878 году на крейсере «Азия», в 1879 году на броненосном фрегате «Генерал-Адмирал».

Ленская экспедиция

С 1882 по 1883 годы проходил первый в истории официальный Международный полярный год. В рамках его программы Россия обязалась обустроить на своей территории две полярные станции: в устье реки Лены и на Новой Земле. 30 сентября 1880 года начальником Ленской экспедиции Полярная комиссия Русского географического общества избрала Николая Юргенса, поручика корпуса флотских штурманов. Кроме Юргенса в состав экспедиции входили астроном-магнитолог Адольф Георгиевич Эйгнер, доктор медицины Александр Александрович Бунге и пятеро моряков и солдат. В Якутске к ним был прикомандирован ещё один член, наблюдатель и переводчик с якутского казак А. Большёв. Подготовку учёные проходили в Пулковской астрономической, Павловской магнитно-метеорологической и в Главной физической обсерваториях, где одновременно проходила поверка метеорологических приборов для наблюдений на станции.

16 декабря 1881 года участники экспедиции отправились в путь из Санкт-Петербурга. Известно, что первоначальный багаж экспедиции составлял около 56 пудов (900 килограмм). Спустя 8 месяцев, 7 августа 1882 года достигли места назначения — Кетах, самого северного поселения дельты Лены (район расположения современного посёлка Тикси). Место для обустройства станции было выбрано на южном берегу острова Сагастырь, и уже 19 августа были проведены первые метеорологические наблюдения. С этого времени они проводились ежечасно на протяжении 22 месяцев, согласно заданной программе. А два раза в месяц их следовало проводить через каждые 5 минут круглосуточно и через каждые 20 секунд в течение часа. Помимо метеорологических наблюдений, участники группы проводили геодезические съёмки, составляли карты, провели ряд дальних поездок для определения астрономических и магнитных пунктов, в частности к устью реки Оленёк, на острова Дугай и другие, налаживали взаимоотношения с якутами. В 1883—1884 годы члены экспедиции даже произвели раскопки останков мамонта, найденного в 1883 году старостой Туматского наслега (Усть-Янский улус). 26 июня 1884 года работа на станции была завершена и участники экспедиции покинули остров. 14 июля они доплыли до поселения Булун Булунского улуса (120 километров к юго-западу от Тикси), где пересели на пароход «Лена». 19 августа Юргенс с товарищами прибыли в Якутск, оттуда отправились в столицу.

В ходе экспедиции Николай Юргенс сделал серию карандашных рисунков, изображающих северное сияние. Географическое общество впервые представило их широкой публике только в 2011 году на выставке «Aurora borealis».

По возвращению Николай Юргенс получил звание штабс-капитана 1 января 1885 года и был избран действительным членом Императорского Русского географического общества. По результатам наблюдений и исследований Юргенс подготовил отчёт «Экспедиция к устью реки Лены с 1881 года по 1885 год», зачитанный 6 марта 1885 года во время общего собрания Географического общества и впоследствии изданный (переиздавались под заглавием «Труды русской полярной станции на устье Лены» в 2-х частях). В том же году Николай был награждён высшей наградой Географического общества — Золотой Константиновской медалью.

В 1886 году Николай Юргенс получил Орден Святого Владимира 4-й степени. В период с 22 сентября 1888 года по 1889 год Юргенс совершил заграничное плавание на броненосном фрегате «Адмирал Нахимов», после чего служил в должности флагманского штурманского офицера Штаба Начальника эскадры в Тихом океане. 25 сентября 1890 года Юргенс получил звание капитана с последующим увольнением со службы. Николай Юргенс умер в 1898 году.

Библиография

• Николай Юргенс. Экспедиція к устью рѣки Лены с 1881 года по 1885 год. — Типография А. С. Суворина, 1885. — 54 с.
• Ч. I. Астрономические и магнитные наблюдения за 1882—1884 год / Обработаны B. Е. Фусом, Ф. Ф. Миллером и Н. Д. Юргенсом. Под ред. А. А. Тилло. — Труды Русской полярной станции на устье Лены. — СПб, 1895.

Литература

• Очерки по истории гидрометеорологической службы России / Под ред. А. И. Бедрицкого. — СПб: Гидрометеоиздат, 1997. — Т. I. — С. 57—64. — 339 с.
• Е. Р. Акбальян. Северная энциклопедия. — Европейское издательство/Северные просторы, 2005. — 1200 с. — 5000 экз. — ISBN 5987970016.
• А. В. Антошкевич, А. А. Комарицын, В. Г. Смирнов, Б. С. Фридман. История морского картографического производства в России (конец XIX — начало XX в.). — СПб: ЦКП ВМФ, 2003. — С. 69.

Отрывок, характеризующий Юргенс, Николай Данилович

Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.