Яголдаевщина

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ягальта»)
Перейти к: навигация, поиск

Яголда́евщина (вар. Яголдаева тьма, Яголтай, Ягалтай, Еголдай, Егалтай; польск. Jahołdajewszczyzna, Księstwo Jahołdajowe, Jahołdajowa t’ma, Jahołtajewa tjma, Jahołdaj, Jagoldai, Jagalta; тат. Cağalday) — татарское государственное образование в составе Великого княжества Литовского, на территории современных Курской и Белгородской областей России. Основано между 1428 и 1438 годами выходцами из Золотой Орды, во главе с Яголдаем. Существовало до начала XVI в. на правах вассального владения литовских князей.





История Яголдаевой «тьмы»

В 1428—1430 гг. положение в орде было не блестящим: из-за бесконечных междоусобиц (по Никоновской летописи — «Бысть брань и замятия велия») татарское население разорялось, кроме того, эпидемия чумы унесла огромное количество людей. Это побуждало ордынцев уходить в соседние регионы. Именно в эти годы значительно выросло количество татарского населения в Литве и на Руси. Из-под власти хана Улуг-Мухаммеда (Улу-Мухаммеда) отпали некоторые области страны[1][2].

На Северщине (историческая область между Днепром и Доном), согласно гипотезе А. А. Шенникова, ещё с XII века складывается хозяйственный симбиоз: половцы, кочевавшие по степным междуречьям со своими стадами, не возражали против поселения в приречных лесах удобных и выгодных соседей-славян (северов). Объединение этих славянских и кыпчакских общин произошло, скорее всего, уже в золотоордынское время[3].

Видя начавшийся развал Золотой орды и, вероятно, желая спасти своё войско от эпидемии, Яголдай, предварительно договорившись с Великим князем Литовским Витовтом, решает создать свой улус (княжество) в его владениях. Занятая им территория охватывала верховья рек Оскола, Северского Донца и южную часть Подесенья. В состав Яголдаевой тьмы входили города:

В обмен на пожалованные земли Яголдай должен был защищать литовские границы от набегов других татар[5].

В ярлыке крымского хана Менгли I Гирея польскому королю Сигизмунду I от 1506—1507 гг., упоминается существовавшая уже в XV в. «Сараева сына Егалтаева тьма» в верховьях реки Оскол[6][7].

Как военная автономная единица тьма Яголдая Сараевича возможно входила в княжество Мансура.

Польский историк Стефан Кучиньский, автор наиболее обстоятельного обзора о «Яголдаевой тьме»[8], локализовал это княжество в верховьях Оскола, связав его с существовавшим там в XVII в. Яголдаевым городищем[9]. Некоторые другие авторы[10][11] считали территорию «Яголдаевой тьмы» более обширной, но, как полагает А. А. Шенников, источники не дают для этого достаточных оснований[3].

Личность Яголдая

Яголдай Сараевич — темник Золотоордынского хана Улуг-Мухаммеда, был поддержан Витовтом в период внутриусобной борьбы, приведшей фактически к распаду Золотой Орды[12]. Возможно тождественен беку Ягалтаю, который в 1340–50 годах состоял при дворе золотоордынских ханов Джанибека и Бирдибека.

Сначала Яголдай владел этой «тьмой» как своим улусом, но во второй половине XV в. оказался уже вассалом великого князя литовского, бывшего также польским королём.

После смерти Яголдая, правителем Яголдаевщины стал его сын Роман (ум. 1493). Дочь Романа выдана была замуж за князя Юрия Борисовича Вяземского. Около 1494 года князь Вяземский и его жена бежали в Москву, и Яголдаевщина ненадолго стала частью Великого княжества Литовского[13]. Известны потомки Яголдая на Смоленщине и в других местах[14][3].

В составе Русского государства

В конце XV — начале XVI веков, в связи с переходом князя Вяземского, мужа внучки Яголдая, с польской службы на московскую, — этот район отошёл к Москве[3].

В 1570 г. в пределах бывшей Яголдаевщины существовали какие-то оскольские казаки, одного из которых звали Ивашка Матвеев[15]. В 1600 г. этих казаков принимали на московскую службу[9], из чего следует, что они не являлись гражданами суверенного Войска Донского. Упоминание о казаках — по-видимому, старожилах в данной местности — мелькает и в 1615 году[16][3].

Яголдаево городище

Источники XVII в. отмечают «Яголдаево городище». Например в «Росписи польским дорогам» говорится: «а от Ливен же до Оскола, до Еголдаева городища через Муравскую дорогу и через речку Опоньки езду 2 дни. А от Еголдаева городища до Муравской дороги до верх Осколу езду верст с 40, а верховье осокольское у Муравской дороги»[17].

См. также

Напишите отзыв о статье "Яголдаевщина"

Примечания

  1. Хамидуллин Б. [www.tatworld.ru/article.shtml?article=440 Мерцающая звезда хана Улуг-Мухаммеда// Татарский мир № 19 (2003).]
  2. Рахманалиев Р. [www.tatworld.ru/article.shtml?article=440 Империя тюрков. Великая цивилизация.]
  3. 1 2 3 4 5 Шенников А. А. [gumilevica.kulichki.net/SAA/saa04.htm Червлёный Яр. Исследование по истории и географии Среднего Подонья в XIV—XVI вв. — Л.: Наука, 1987.]
  4. Русина Е. Е. Яголдай, Яголдаевичи, Яголдаева «тьма» // Славяне и их соседи. Славяне и кочевой мир. Выпуск 10. 2001. С. 144—152.
  5. Sobczak J. Położenie prawne ludności tatarskiej w Wielkim Księstwie Litewskim, Warszawa 1984, s. 27.  (польск.)
  6. Акты, относящиеся к истории Западной России. СПб., 1848. Т. 2.
  7. litopys.org.ua/rizne/spysok/spys12.htm Жалованная грамота (ярлык) Менгли-Гирея королю Польскому Сигизмунду 1-му. Сборник князя Оболенского. — М., 1838., с. 87-89.
  8. Kuczyński S. Ziemie Czernihowsko-siewierskie pod rzadami Litwy. Warszawa, 1936, s. 77 — 80, 184—185, 250—251.  (польск.)
  9. 1 2 Багалей Д. И. Материалы для истории колонизации и быта степной окраины Московского государства. Харьков, 1886. Т. 1, с. 2, 4.
  10. Мавродин В. В. [mnib.malorus.org/kniga/276/ Очерки истории левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV в.). Л., 1940, с. 315, 317—318.]
  11. Петрунь Ф. [ssvit.iatp.org.ua/93/932/932petru.htm Ханськi ярлики на украiнськi земли // Схiднiй свiт. Харкiв, 1928. № 2. С. 170—187, с. 176—178.]  (укр.)
  12. Tyszkiewicz J. Tatarzy na Litwie i w Polsce: studia z dziejów XIII—XVIII w., Warszawa 1989, s. 130, 161.  (польск.)
  13. Borawski P. Tatarzy w dawnej Rzeczypospolitej, Warszawa 1986, s. 66; Borawski P., Dubiński A., Tatarzy polscy: dzieje, obrzędy, legendy, tradycje, Warszawa 1986, s. 43.  (польск.)
  14. Литовская метрика // РИБ. 1910. Т. 27., с. 197; 280, s. 150
  15. Разрядная книга 1475—1598 гг. М., 1966., с. 234—235.
  16. Загоровский В. П. Некоторые вопросы ранней народной колонизации полевой окраины России // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы, 1968 г. — Л., 1972. С. 37 — 39., с. 39.
  17. Хоруженко О. И. [www.tatworld.ru/article.shtml?article=440 Метрические данные Росписи польским дорогам и локализация Еголдаева городища // Вестник РГГУ. 2008. № 4.]>

Литература

  • Татарский энциклопедический словарь. — Казань, 1999.

Отрывок, характеризующий Яголдаевщина

– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.