Ямагата, Исао
Поделись знанием:
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
| Исао Ямагата | |
| яп. 山形 勲 | |
 Исао Ямагата в роли Ян Сяня в фильме «Ёкихи» (1955) | |
| Имя при рождении: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
c 1936 (в театре) |
| Награды: |
|
| IMDb: |
0945299 |
Исао Ямагата (яп. 山形 勲), настоящее имя Исао Хавана (яп. 塙 勲?, 25 июля 1915, Лондон, Англия — 28 июня 1996, Футю, Токио, Япония) — японский актёр театра, кино и телевидения.
Содержание
Биография и карьера
Родился в 1915 году в Лондоне (Великобритания), в период европейских гастролей своего отца, циркового актробата Ивао Ямагаты (Хаваны). Впоследствии, на фоне развивающейся Первой Мировой войны, семья вернулась в Японию, где Ивао Ямагата прешёл на гостиничный бизнес. Имел трёх сестёр.
Проявил большой интерес к кино ещё в младшей школе; впоследствии увлечение только усиливалось, и в 1930 году юный Исао бросил школу, чтобы учиться на актёра. В 1935 году Исао Ямагата закончил театральное училище. После небольшого периода военной службы, в 1936 году он устроился в труппу театральной компании Toho. C 1942 года работал в театре «Гэкидан Бунка-дза» (яп.) вместе с такими актёрами, как Такаси Сасаки, Мицуэ Судзуки, Со Ямамура и другие.
С начала 1940-х — начала 1950-х приблизительно до середины 1980-х годов участвовал в киносъёмках. Большинство кинематографических баз данных, включая японские, прослеживают его кинокарьеру с 1951 года[1][2][3], хотя некоторые источники называют первым фильмом с его участием Kirare no Senta (斬られの仙太) 1949 года. C 1953 года и практически до конца жизни Ямагата также активно участвовал в телевизионных работах — фильмах и сериалах различных телекомпаний, включая NHK, NTV, NET, TBS, CX, KTV[en], CBC[en] и другие студии, всего сыграв в телепостановках около 230 ролей.[4]. Воплощал образы разного плана в фильмах как исторического, так и современного сеттинга, включая роли отцов главных героев, управляющих даймё, директоров компаний, университетских профессоров, чиновников вплоть до министра и т. д., однако остался наиболее известен по отрицательным ролям в фильмах жанра дзидайгэки и кино о якудза 1950-х — начала 1960-х годов.
В 1988 году актёр был удостоен за вклад в культуру ордена Священного Сокровища 4-й степени.
Последней работой Исао Ямагаты стало участие в теледраме NHK, посвященной участию Японии в войне и атомной бомбардировке Хиросимы. Во время съёмок у актёра произошёл рецидив туберкулёза лёгких, от которого он страдал с молодости (тогда Ямагата был спасен хирургическим путём, ценой резекции одного лёгкого). Исао Ямагата был госпитализирован в отделение Медицинского Центра Токио[ja] в Футю, где и умер. Связь Исао Ямагаты с кино и телевидением была продолжена его сыном Дзюнъити Ханавой, ставшим продюсером TV Asahi.
Частичная фильмография
В кино- и телефильмах
Полная фильмография Исао Ямагаты, включая участие в документальном кино, насчитывает около 290 названий; наиболее значимые фильмы из неё приведены ниже.
- Фильмы 1950-х годов
- 1951 — ブンガワンソロ / River Solo Flows / букв. Река Соло — сержант военной полиции
- 1952 — リンゴ園の少女 / Girl of Apple Park / букв. Девочка из яблоневого сада
- 1953 — 地獄門 / Gate of Hell / Врата ада — Ватанабэ Ватару[5]
- 1954 — 千姫 / The Princess Sen / букв. Принцесса Сэн — Сакадзаки Наомори[en][5]
- 1954 — 七人の侍 / Seven Samurai / Семь самураев — ронин
- 1955 — 浮雲 / Floating Clouds / Плывущие облака — Сугио Иба
- 1955 — 楊貴妃 / Princess Yang Kwei-Fei / Ёкихи / Ян Гуйфэй — Ян Сянь[5]
- 1955 — 六人の暗殺者 / Rokunin no ansatsusha / букв. Шестеро убийц
- 1955 — 夫婦善哉 / Meoto zenzai
- 1956 — 宇宙人東京に現わる / Warning from Space / Mysterious Satellite / прибл. Космические пришельцы в Токио — доктор Мацуда
- 1956 — 猫と庄造と二人のをんな / A Cat, Two Women, and One Man / букв. Кот, Сёдзо и две женщины
- 1957 — 米 / The Rice People / букв. Рис — Мацуносукэ Ота
- 1957 — 大阪物語 / An Osaka Story / букв. Осакская история
- 1957 — 大菩薩峠 / Sword in the Moonlight / Перевал Бодхисаттвы / Меч cудьбы — даймё Камио
- 1957 — 気違い部落 / The Unbalanced Wheel
- 1958 — 一心太助 天下の一大事 / The Town Hero / букв. Иссин Тасукэ: Дело мировой важности — даймё Мацудайра Идзу-но-ками
- 1959 — 旗本退屈男 謎の南蛮太鼓 / Bored Hatamoto: The Acrobats of Death / A Sword Against Intrigue / Скучающий Хатамото: Загадка китайских клоунов — Митиюки
- Фильмы 1960-х годов
- 1961 — 赤穂浪士 / Akō Rōshi / Замок Ако / Ронины из Ако — Катаока Гэндоэмон
- 1962 — 瞼の母 / In Search of Mother — Ёсукэ
- 1965 — 水で書かれた物語 / A Story Written with Water — Дэндзо Хасимото
- 1966 — 座頭市海を渡る / Zatoichi’s Pilgrimage / Паломничество Дзатоити — оябун Тохати
- 1967 — 上意討ち 拝領妻始末 / Samurai Rebellion / Бунт самураев — Сёбэй Цутия
- Фильмы 1970-х годов
- 1970 — 幕末 / Bakumatsu / Бакумацу — Хироэ Ямада
- 1971 — 顔役 / Kaoyaku / букв. Заправи́ла — Сэйдзо Огата
- 1972 — 子連れ狼 死に風に向う乳母車 / Lone Wolf and Cub: Baby Cart to Hades / Одинокий волк и его ребёнок — Гэмба Саватари
- 1974 — しあわせの一番星 / Shiawase no ichiban boshi — Сюдзо Камияма
- 1976 — 不毛地帯 / Fumō chitai
- Фильмы 1980-х годов
- 1980 — 徳川一族の崩壊 / Tokugawa ichizoku no houkai / букв. Падение клана Токугава — даймё Итакура Кацукиё[ja]
- 1981 — ちゃんばらグラフィティー 斬る! / Chambara graffiti: Kill! (документальный фильм)
- 1982 —
La Truite / Форель — Дайго Хамада
В телесериалах
- Dokuganryū Masamune (1987) — Мукаидатэ Такуми
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Напишите отзыв о статье "Ямагата, Исао"
Примечания
- ↑ Исао Ямагата (англ.) на сайте Internet Movie Database
- ↑ [www.jmdb.ne.jp/person/p0142790.htm Исао Ямагата] (яп.) на сайте Japanese Movie Database
- ↑ [movie.walkerplus.com/person/92420/ Исао Ямагата] (яп.) на сайте MovieWalker Plus
- ↑ [www.tvdrama-db.com/name/p/key-%E5%B1%B1%E5%BD%A2%E3%80%80%E3%80%80%E5%8B%B2 Исао Ямагата] (яп.) на сайте TVDrama-db
- ↑ 1 2 3 Имя персонажа приведено в порядке «Фамилия Имя».
Дополнительные ссылки и литература
- Gate of Hell // [books.google.com/books?id=55qlWjbs14sC&pg=PA371 The New York Times Guide to the Best 1,000 Movies Ever Made] / Peter M. Nichols, A. O. Scott (Eds.). — Macmillan, 2004. — P. 371. — 1174 p. — ISBN 9780312326111.
- 濱田研吾. [books.google.com/books?id=-U57AAAACAAJ 脇役本: ふるほんに読むバイプレーヤーたち]. — 右文書院, 2005. — 339 p. — ISBN 9784842100555.
- [www.kinenote.com/main/public/cinema/book.aspx?book_id=233 山形勲のリアリズム 内面的演技の方法, 山形勲の鎧 (рус. «Реализм Исао Ямагаты: метод внутренней игры; защитный покров Исао Ямагаты»)] // Кинэма Дзюмпо. — 1959. — Vol. 233, no. 1048 (май). — P. 65-67.</span>
- kotobank.jp/word/山形+勲-1657364
- Исао Ямагата (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.jmdb.ne.jp/person/p0142790.htm Исао Ямагата] (яп.) на сайте Japanese Movie Database
- [movie.walkerplus.com/person/92420/ Исао Ямагата] (яп.) на сайте MovieWalker Plus
- [www.tvdrama-db.com/name/p/key-%E5%B1%B1%E5%BD%A2%E3%80%80%E3%80%80%E5%8B%B2 Исао Ямагата] (яп.) на сайте TVDrama-db
Отрывок, характеризующий Ямагата, Исао
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
