480-е годы до н. э.
Поделись знанием:
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
| V век до н. э.: 489—480 годы |
|---|
Содержание
Важнейшие события
- 480-е годы — Борьба в Афинах аристократической (Аристид) и демократической (Фемистокл) группировок.
- 480-е годы — Греческие города на берегах Керченского пролива объединены под властью архонтов Пантикапея.
- 480-е годы — Пиндар. Нем.5 (Пелей) — Пифею Эгинскому и Вакхилид 13 (немейская) (Эакиды) — Пифею Эгинскому.
490 до н. э.
- Консулы Квинт Сульпиций Камерин Корнут и Спурий Ларций Флав. (по Т. Ливию: консулы не названы).
- 490/89 — Афинский архонт-эпоним Фенипп.
- Вторжение персов в Аттику. Марафонская битва — греческие войска под командованием Мильтиада одерживают победу над персами.
- Греческие города Малой Азии объявляют себя независимыми. Волнения в Вавилонии. Восстания в Египте и Нубии.
- Демарат покинул Спарту, отправился в Персию, где был с великим почётом принят Дарием.
- 490 — Пиф.6 (Антилох) — Ксенократу Акрагантскому и Пиф.12 (Горгона) — Мидасу Акрагантскому — первые оды Пиндара в честь сицилийцев.
- В Афинах начинают возводить храм Афине Девственнице
489 до н. э.
- 489 — Консулы Гай Юлий Юл и Публий Пинарий Мамертин Руф. (по Т.Ливию консулы не названы)[1].
- 489/8 — Афинский архонт-эпоним Аристид.
- 489 — Неудачная экспедиция Мильтиада против союзных персам островов. Мильтиад приговорён к уплате издержек экспедиции и заключён в тюрьму.
488 до н. э.
- 488 — Консулы Спурий Навтий Рутил и Секст Фурий Медуллин Фаст[2].
- 488 (491) — Осада Рима Марцием Кориоланом и его требование ликвидации должности плебейского трибуна.
- 488 — Занкла в Сицилии заселена выходцами из пелопоннесской Мессаны и стала называться Мессаной.
- Ок.488-486 — Восстание рабов в Селинунте.
- 488/7 — Афинский архонт-эпоним Анхис.
- 488 — Смерть Мильтиада (ок.550-488).
- 488 — Пиндар. Ол.14 (Хариты) — Асопиху Орхоменскому.
487 до н. э.
- 487 — Консулы Тит Сициний Сабин и Гай Аквилий Туск[3].
- 487 — Консул Аквилий наносит поражение выступившим против Рима герникам.
- 487 — Война римлян с вольсками продолжается с переменным успехом.
- 487—472 — Тиран Акраганта Ферон.
- 487/6 — Афинский архонт-эпоним Телесин.
- 487 — Первый остракизм в Афинах. Изгнан Гиппарх, родственник Гиппия. Остракизм Мегакла, сына Гиппократа.
- 487 (или 467) — Пиндар. Нем.7 (Неоптолем) — Согену Эгинскому. Перед одой — пеан 6.
486 до н. э.
- 486 — Консулы Сп. Кассий Василлин (3-й раз) и Прокул Вергиний Трикост Рутил[4].
- 486 — Попытка проведения первой аграрной реформы в Риме. Закон Кассия о предоставлении государственных земель всем гражданам и латинским союзникам.
- 486 — Пиндар. Пиф.7 (Афины) — Мегаклу Афинскому.
- 486 (?) — Пиндар. Нем.2 — Тимодему Ахарнскому.
- 486 — Смерть Дария. Начало придворных смут в Персии. Начало правления Ксеркса.
- 486—465 — Царь Персии Ксеркс (Хшаярша). Сын Дария и Атоссы.
- 486 (543 или 491 или 373) — Смерть Сиддхартхи (Будды).
485 до н. э.
- 485 — Консул Сервий Корнелий Малугинский и Квинт Фабий Вибулан. Квесторы Цезон Фабий и Луций Валерий[5].
- 485 — Кассий обвинён в стремлении к тирании и казнён.
- 485 — Гелон захватывает Сиракузы и переносит туда столицу.
- 485—478 — Тиран Сиракуз Гелон.
- 485/4 — Афинский архонт-эпоним Филократ.
- Ок.485 — Подавление Ксерксом восстания в Египте.
484 до н. э.
- Консулы Луций Эмилий Мамерк и Цезон Фабий Вибулан[6]. Дуумвир *Постумий.
- Победа консула Эмилия над вольсками и эквами.
- Освящение храма Кастора и Поллукса в Риме.
- Камарина разрушена сиракузянами.
- 484/3 — Афинский архонт-эпоним Леострат.
- 484-80 (?) — Пиндар. Истм.6 (Теламон) — Филакиду Эгинскому.
- Восстание в Вавилоне против персов. Подавлено Багабухшей (Мегабизом).
483 до н. э.
- 483 — Консулы Марк Фабий Вибулан и Луций Валерий Потит[7].
- 483—474 — Война римлян с этрусским городом Вейи. Римляне вернули утраченные земли по правому берегу Тибра.
- 483/2 — Афинский архонт-эпоним Никодем.
- 483 (482) — Остракизм Аристида Справедливого (ок.530-468) (ок.540-ок.467). Принятие народным собранием Афин программы строительства флота.
- 483 (504) — На Цейлон прибывают переселенцы из Северной Индии во главе с принцем Виджаей из Сев.-Вост. Индии. Виджая завоевал Цейлон и женился на местной принцессе.
- 483—445 — Правитель Цейлона Виджая. Государство Сингала (родовое имя Виджаи) с центром в Анурадхапуре (С Цейлон).
482 до н. э.
- 482 — Консулы Квинт Фабий Вибулан (2-й раз) и Гай Юлий Юл[7].
- 482 — Создание афинского флота.
- 482 и 478 — Победы Гиерона на Пифийских скачках.
481 до н. э.
- 481 — Консулы Цезон Фабий Вибулан (2-й раз) и Спурий Фурий Фуз. Плебейский трибун Спурий Лициний[8].
- 481/0 — Афинский архонт-эпоним Гипсихид.
См. также
Напишите отзыв о статье "480-е годы до н. э."
Примечания
- ↑ Т.Ливий. История… М.,1989-93, т.1, с.92-94
- ↑ Т.Ливий. История… М.,1989-93, т.1, с.94-96
- ↑ Т.Ливий. История… М.,1989-93, т.1, с.96
- ↑ Т.Ливий. История… М.,1989-93, т.1, с.96-97
- ↑ Т.Ливий. История… М.,1989-93, т.1, с.97
- ↑ Т.Ливий. История… М.,1989-93, т.1, с.97-98
- ↑ 1 2 Т.Ливий. История… М.,1989-93, т.1, с.98
- ↑ Т.Ливий. История… М.,1989-93, т.1, с.98-99
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий 480-е годы до н. э.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
