Douglas DC-2
Поделись знанием:
Douglas DC-2Douglas DC-2
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
| Douglas DC-2 | |
|---|---|
 | |
| DC-2 PH-AJU Uiver, пришедший вторым в авиагонке МакРобертсона. | |
| Тип | пассажирский самолёт |
| Производитель | Douglas Aircraft Company |
| Первый полёт | 11 мая 1934[1] |
| Начало эксплуатации | 18 мая 1934 авиакомпанией Trans World Airlines |
| Основные эксплуатанты | США Австралия Германия Великобритания |
| Годы производства | 1934 — 1939 |
| Единиц произведено | Около 200, из них 156 на заводе в Санта-Монике[1] |
| Базовая модель | Douglas DC-1 |
| Варианты | Douglas B-18 Bolo Douglas DC-3 |
 Изображения на Викискладе
| |
Дуглас DC-2 (англ. Douglas DC-2) — 14-местный двухдвигательный пассажирский самолёт, производимый американской компанией Douglas Aircraft Company с 1934 года. В 1935 году Дуглас построил больший вариант этого самолёта, Douglas DC-3, который стал одним из самых успешных самолётов в истории.
Содержание
Разработка
Прототип самолёта, Douglas DC-1, имел очень прочное крыло, убираемые шасси и два 690-сильных радиальных двигателя с винтами изменяемого шага. Он мог перевозить двенадцать пассажиров.
TWA приняло базовый дизайн самолёта и заказало двадцать экземпляров с более мощными двигателями и увеличенной до четырнадцати пассажиров вместимостью, под маркой DC-2. Итоговый дизайн понравился нескольким европейским и американским авиакомпаниям, и заказы не заставили себя ждать.
Всего было построено сто пятьдесят шесть экземпляров DC-2.[1] Дональд Дуглас в 1935 году заявил в статье журнала Popular Mechanics, что каждый из самолётов мог бы стоить 80.000 долларов США в случае массовой сборки.[2]
Хотя самолёт и оказался в тени своего преемника, DC-3, он первым показал, что пассажирские воздушные перевозки могут быть комфортабельными и безопасными. Авиакомпания KLM поставила свой первый DC-2 под управлением Парменьте и Молла, с бортовым номером PH-AJU Uiver, на участие в авиагонке на приз МакРобертсона, на маршруте Лондон-Мельбурн.[1] Из двадцати участников самолёт, несмотря на то, что пилоты заблудились у Олбери, финишировал вторым с разультатом в 90 часов и 13 минут, уступив первое место только De Havilland DH.88 Comet Grosvenor House, который был построен специально для этой гонки.[3] DC-2 пролетел обычный 9000 километровый маршрут KLM, который был длиннее гоночного на тысячу километров, садясь на каждой запланированной остановке, и перевозил почту и пассажиров.[1][4]
Варианты
Гражданские
- DC-2 — стандартный самолёт с двигателями Wright SGR-1820-F52 Cyclone, построен в количестве 156 экземпляров.
- DC-2A — вариант с двумя Pratt & Whitney R-1690 Hornet, построен в двух экземплярах.
- DC-2B — вариант с двумя Bristol Pegasus IV, мощностью 750 л.с., построен в двух экземплярах. Оба проданы LOT Polish Airlines.[5]
- Nakajima-Douglas DC-2 Transport — вариант, который строился по лицензии в Японии. Построено шесть экземпляров.[6] На его основе позже был спроектирован Nakajima Ki-34.[7]
- Airspeed AS.23 — вариант, который предполагался для постройки компанией Airspeed Ltd.
Военные
XC-32 — 16-местный транспортный самолёт, построен один экземпляр.[8] Позже переделан в летающий командный пост и маркирован C-32.[9][10]
C-32A — маркировка 24 коммерческих DC-2, произведённых по заказу ВВС США в начале Второй мировой.[8]
C-33 — грузовой самолёт, с усиленным полом кабины, удлинённым хвостовым оперением и 750-сильными двигателями R-1820-25. Построено 18 экземпляров, один из них доработан и получил маркировку C-38.[11]
YC-34 — VIP-транспорт, в основном схож с XC-32. Единственное значимое различие — внутренняя планировка кабины. Позже переназван C-34. Построено два экземпляра, которые резервировались для использования старшим персоналом US Air Corps, и прежде всего военным министром США.[12]
C-38 — первый из C-33 был модифицирован установкой хвоста от DC-3. Кроме переделки хвоста были установлены два 930-сильных двигателя Wright R-1820-45, которые также были оснащены пропеллерами большего радиуса; и из-за увеличенных пропеллеров были поставлены более длинные шасси, чтобы обеспечить достаточный дорожный просвет для них при рулении. Послужил прототипом для C-39.[13]
C-39 — продолжение разработки C-38, с установленными 975-сильными двигателями Wright R-1820-55. Самолёт состоит из передней части и центрального фюзеляжа DC-2, соединённых с хвостовой частью от DC-3. Крыло состоит из центральной секции от DC-3 и внешних крыльев от DC-2. Посадочное шасси было основано на конструкции от бомбардировщика B-18. Поскольку самолёт по сути является гибридом, он неофициально назывался DC-2½. Построено 35 экземпляров.[14]
C-41 — вариант C-39 с 1200-сильными двигателями Pratt & Whitney R-1830-21 и отделкой кабины, построен для Генри Арнолда, генерала ВВС США. Мощные двигатели обеспечили самолёту крейсерскую скорость в 204 миль/ч.[15] Был также самолёт с маркировкой C-41A, который был переделан из DC-3A.[16]
C-42 — VIP-транспорт, с двумя 1200-сильными двигателями Wright R-1820-53, построен в одном экземпляре в 1939 году для командующего генерала GHQ Air Force. Также в 1943 году два C-39 были переоборудованы и получили маркировку C-42.[17]
R2D — транспортный самолёт для ВМС США, построен в одном экземпляре.
R2D-1 — транспортный самолёт для ВМС США, построен в четырёх экземплярах.
Спецификации
Основные характеристики[18]
| Команда | 2-3 |
| Вместимость | 14 пассажиров |
| Длина | 61 фут 11,75 дюймов (18,89 метров) |
| Размах крыла | 85 фута (25,90 метров) |
| Высота | 16 футов 3,75 дюйма (4,97) |
| Площадь крыла | 87,3 м² |
| Вес пустого | 5 650 кг |
| Макс. взлетный вес | 8 420 кг |
| Двигатели | Два Wright SGR-1820-F52 Cyclone 9-цилиндровых радиальных двигателя, каждый по 874 л.с. (652 кВт) |
Летные характеристики
| Максимальная скорость | 210 миль/ч (183 узлов, 338 км/ч) |
| Крейсерская скорость | 190 миль/ч (165 узлов, 306 км/ч) на 8 000 футах (2 440 м) |
| Запас хода | 1,085 миль (940 морских миль, 1 740 км) |
| Потолок | 22,500 футов (6,858 метров) |
Эксплуатация и боевое применение
-
Финляндия — после начала финской войны 1939—1940 в интересах военно-воздушных сил Финляндии использовались два самолёта DC-2 авиакомпании «AERO OY»[19], ещё один DC-2 был получен из Швеции, был передан в состав авиагруппы LLv-44 военно-воздушных сил Финляндии и использовался в качестве ночного бомбардировщика[20]
Авиакатастрофы
- 20 декабря 1934 года PH-AJU Uiver, выполнявший рейс Схипхол — Батавия, разбился у Эр-Рутбы в Ираке. Весь экипаж погиб.[21]
- 9 декабря 1936 года самолёт KLM PH-AKL, исполнявший рейс из Лондона в Амстердам, разбился при взлёте из аэропорта Кройдон. Летевшие этим рейсом адмирал Арвид Линдман и Хуан де ла Сиерва, изобретатель автожира, погибли.
- 7 января 1939 года самолёт Swissair HB-ITA, исполнявший рейс Цюрих — Париж, разбился недалеко от Санлиса. Погибло 5 пассажиров из 13.[22]
В творчестве
В мультсериале «Утиные истории» в эпизоде «Король джунглей» (Jungle Duck) Скрудж и друзья искали серебряную статую грифа. Но оказалось, что «Серебряный гриф» — это упавший Дуглас 1934 года, который они починили и вернулись на нём из джунглей в цивилизацию.
Напишите отзыв о статье "Douglas DC-2"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.boeing.com/history/mdc/dc-2.htm DC-2 Commercial Transport] (англ.). Проверено 25 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHd2fjDV Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ Popular Mechanics. [books.google.com/books?id=yN8DAAAAMBAJ&pg=PA213&dq=Popular+Science+1935+plane+%22Popular+Mechanics%22&hl=en&ei=t_c0TqiZF-6rsALn6bXtCg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCgQ6AEwADgK#v=onepage&q&f=true Secrets of Speed] (Февраль 1935). Проверено 25 сентября 2011.
- ↑ [www.airwar.ru/enc/law1/dh88.html DH.88 Comet] (рус.). Лёгкая Авиация. Уголок Неба (2004). Проверено 24 мая 2010. [www.webcitation.org/60wIWZrxR Архивировано из первоисточника 15 августа 2011].
- ↑ [www.abc.net.au/local/stories/2006/11/21/1793944.htm?site=goulburnmurray Flight of the Uiver]. Проверено 3 октября 2011. [www.webcitation.org/6AHd3L26A Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ Francillon 1979, p. 180.
- ↑ www.daveswarbirds.com. [www.daveswarbirds.com/Nippon/aircraft/Tess.htm Nakajima (Douglas) DC-2 ("Tess")] (англ.). Проверено 26 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHd6CIJH Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ [www.ne.jp/asahi/airplane/museum/nakajima/nakajima3-e.html Nakajima Aircraft Industries History (1930-1936)]. Проверено 1 октября 2011. [www.webcitation.org/6AHd6dWQ0 Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ 1 2 Francillon 1979, p. 181.
- ↑ [books.google.com/books?id=QdsDAAAAMBAJ&pg=PA50&dq=Popular+Science+1935+plane+%22Popular+Mechanics%22&hl=en&ei=QIs_TpjpHOPJsQKo4uC_Bw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CCwQ6AEwATgU#v=onepage&q&f=true «Air Corps Flagship is Flying Headquarters.»] Popular Mechanics, January 1936.
- ↑ [www.nationalmuseum.af.mil/factsheets/factsheet.asp?id=3291 Factsheet: Douglas C-32] (англ.). The Official Web Site of National Museum of the USAF. Проверено 27 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHd7GzgD Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ [www.nationalmuseum.af.mil/factsheets/factsheet.asp?id=3294 Factsheet: Douglas C-33] (англ.). The Official Web Site of National Museum of the USAF. Проверено 27 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHd82fDj Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ [www.nationalmuseum.af.mil/factsheets/factsheet.asp?id=3295 Factsheet: Douglas YC-34] (англ.). The Official Web Site of National Museum of the USAF. Проверено 27 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHd8o8nx Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ [www.nationalmuseum.af.mil/factsheets/factsheet.asp?id=3302 Factsheet: Douglas C-38] (англ.). The Official Web Site of National Museum of the USAF. Проверено 27 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHd9Hojs Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ [www.nationalmuseum.af.mil/factsheets/factsheet.asp?id=3303 Factsheet: Douglas C-39] (англ.). The Official Web Site of National Museum of the USAF. Проверено 27 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHd9n6li Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ [www.nationalmuseum.af.mil/factsheets/factsheet.asp?id=3313 Factsheet: Douglas C-41] (англ.). The Official Web Site of National Museum of the USAF. Проверено 27 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHdALHfc Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ [www.nationalmuseum.af.mil/factsheets/factsheet.asp?id=3314 Factsheet: Douglas C-41A] (англ.). The Official Web Site of National Museum of the USAF. Проверено 27 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHdAu2Rz Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ [www.nationalmuseum.af.mil/factsheets/factsheet.asp?id=3315 Factsheet: Douglas C-42] (англ.). The Official Web Site of National Museum of the USAF. Проверено 27 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHdBSKdG Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ [www.flugzeuginfo.net/acdata_php/acdata_dc2_en.php Douglas DC-2 - Specifications] (англ.). Проверено 25 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHdBxkij Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ Советско-финская война 1939—1940 гг. Хрестоматия / ред.-сост. А. Е. Тарас. Минск: «Харвест», 1999. стр.363
- ↑ Советско-финская война 1939—1940 гг. Хрестоматия / ред.-сост. А. Е. Тарас. Минск: «Харвест», 1999. стр.369
- ↑ [www.aviacrash.nl/paginas/uiver.htm De Uiver verongelukt bij Rutbah Wells (Irak)] (нид.). www.aviacrash.nl. Проверено 3 октября 2011. [www.webcitation.org/6AHd4OoGk Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
- ↑ ASN. [aviation-safety.net/wikibase/wiki.php?id=34028 07-JAN-1939] (англ.). Проверено 25 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AHd5LCrQ Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].
Литература и источники
- Francillon, René J. McDonnell Douglas Aircraft since 1920. London: Putnam, 1979. ISBN 0-370-00050-1.
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Douglas DC-2
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
