Ненов, Иван

Иван Ненов
Дата рождения:	17 мая 1902(1902-05-17)
Место рождения:	София, Болгария
Дата смерти:	4 сентября 1997(1997-09-04) (95 лет)
Место смерти:	София, Болгария
Жанр:	обнажённое тело, портрет художник, живописец, мозаичист, керамист, педагог
Учёба:	Болгарская Академия художеств, София; Никола Маринов
Стиль:	неоклассицизм, реализм, метафизическая живопись
Влияние:	Пикассо, де Кирико
Влияние на:	Светлин Русев

Иван Ненов (болг. Иван Василев Ненов; 17 мая 1902 — 4 сентября 1997, болгарский станковый живописец (предпочитал масляную и темперную технику), мозаичист, керамист XX века. Как искусствовед, публиковал исследовательские тексты. Известен своими портретами, картинами, изображающими обнажённых женщин, часто на фоне открытого пространства: на морском берегу, в проёме балконного проёма . Начиная с ранних студенческих работ демонстрировал высочайшую живописную культуру, утончённость колорита, свободное владение рисунком человеческой фигуры .

Биография

Иван Нонев родился 17 мая 1902 года. В 1925 он окончил Академию художеств в Софии по классу живописи, в мастерской профессора Николы Маринова. Вступил в члены Общества новых художников .

В начале 1944 на его студию в Софии упала бомба союзнической авиации, систематически атаковавшей болгарскую столицу (болг.). Мастерская выгорела дотла. Огонь уничтожил около ста произведений, созданных с 20-х годов .

В 50-е годы, в довершение всех бед, художник был репрессирован «за формализм» (то же, впрочем, случилось применительно к большинству независимо мыслящих, ориентированных на европейский уровень живописи художников того поколения). Тогда же Ненов открыл для себя чисто художественные, декоративные свойства керамики, не связанные с утилитарной её функцией . После того, как он был уволен из Национальной академии изобразительных искусств и получил запрет на профессию живописца (ни выставлять, ни продавать свои работы ему было нельзя), он освоил профессию гончара и скульптора в жанре мелкой пластики: терракота, шамот, глазурь.

В отличие от ряда менее стойких коллег, Иван Ненов не шёл компромисс. Вынужденно оставаясь в изоляции, он понимал, сколь высока цена свободы для художника, и готов был платить эту цену .

Творчество

Стилистически многие из характерных для Ненова работ составлены, как шарады, из вереницы отсылок к истории современного искусства. Пластическое развитие художника шло параллельно с пикассовскими неоклассицистскими вещами, с метафизической живописью де Кирико , с опытом некоторых сюрреалистов: Дали, Танги; в некоторой мере, с экспериментами Стржеминьского (но без ухода в беспредметность).

Своеобразной визитной карточкой Ивана Ненова стали его полотна с женщинами перед зеркалом и/или у балкона с видом на море в Созополе . Работы выполнены в особой, разработанной Неновым технике, едва ли доступной для подражания . Сильно высветленный, благородно сдержанный колорит привносит в картины светоносную пространственность.

Изображения в сети

• [www.flickr.com/photos/janaboteva/3878103982/ Женщина перед зеркалом, 1930-е годы.] Масло. Частная коллекция
• [artinvestment.ru/temp/cache/20090409_nenov.jpg Синьора Росси, 1936. Масло] Городская галерея искусств Софии (болг.)

Литература

Клинчаров, Евгени; Ненов, Иван. [www.noviteknigi.com/?cid=3&pid=9816 Разговори с Иван Ненов: Мисли на художника за изкуството]. — ARS Millenniums, 2001. — 200 с. — ISBN 9549086631.

Ссылки

• [www.artnet.com/artists/ivan-nenov/past-auction-results Artnet.com]
• [www.pinterest.com/search/pins/?q=%22ivan+nenov%22 Pinterest.com]
• [www.arcadja.com/auctions/en/nenov_ivan/artist/403627/ Arcadja.com]

Живопись

Отрывок, характеризующий Ненов, Иван

– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.