Memory (мюзикл Cats)
Поделись знанием:
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
«Memory» (с англ. — «Память») — главная тема мюзикла Кошки (1981) Эндрю Ллойда Уэббера. Песня исполняется персонажем по имени Гризабелла (некогда гламурная кошка, ностальгирующая по своему прошлому) сначала в усечённой версии в первом акте, затем полностью — ближе к концу мюзикла. Кульминационная и наиболее известная композиция этого шоу. Также известна под названием «Ария Гризабеллы».
История создания
Текст этой и других песен мюзикла был основан на сборнике стихов Томаса Стернза Элиота «Популярная наука о кошках, написанная старым опоссумом», которым Э. Л. Уэббер был увлечён ещё с детства. Автором слов к песне Memory стал Тревор Нанн, один из соавторов и режиссёр мюзикла. Вдова Т. С. Элиота передала ему записи мужа, которые являлись стихами и фрагментами, не включёнными в оригинальную версию сборника. Среди этих материалов был найден фрагмент «Гламурная кошка Гризабелла» (англ. Grizabella the Glamour Cat), который и послужил основой для песни (наряду с Rhapsody on a Windy Night). Уэббер написал мелодию всего за две недели до премьерного показа мюзикла, прежде чем увидел текст. Примечательно, что в случае остальных песен мюзикла Уэббер писал музыку на уже имеющиеся слова.[1]
Кавер-версии
Песня Memory перепевалась различными исполнителями бесчисленное количество раз. Вот наиболее известные из них:
- Элейн Пейдж, первая исполнительница роли Гризабеллы, выпустила отдельный сингл, который занял #6 в UK Singles Chart в июле 1981 года.[2] Эта версия была перезаписана в 1998 году с незначительными отличиями в словах и включена в видео-версию мюзикла, заняла #36 в Великобритании. Самостоятельная версия была записана для альбома 1983 года Stages.
- Барбра Стрейзанд записала песню для своего альбома 1981 года Memories. В качестве сингла эта версия достигла #52 в чарте Billboard Hot 100 и #9 в Billboard Hot Adult Contemporary Tracks в 1982 году; в Великобритании — #34.[3]
- Барри Манилоу выпустил сингл в конце 1982 года, который добрался до #39 в Billboard Hot 100 в январе 1983 года[4] и #8 в чарте Billboard adult contemporary chart.[5] Включена в его альбом Here Comes the Night.
- The Shadows исполнила инструментальную версию в 1983 году (Moonlight Shadows).
- Джонни Матис.
- Ширли Бэсси включила Memory на сторону B своего сингла That’s Right в 1984 году.
- Мирей Матьё перепела песню на французском под названием Nos Souvenirs (с фр. — «Наши воспоминания»).
- Сара Брайтман перепела песню на итальянском.
- Бетти Бакли исполила роль Гризабеллы на Бродвее.
- Селин Дион.
- Петула Кларк.
- Хосе Каррерас.
- Палома Сан Басилио перепела песню на испанском под названиемRecuerdos.
- Джейсон Кастро исполнил на седьмом сезоне American Idol.
- Кикки Даниельсон перепела на шведском и включила в свой альбом 1982 года Kikki.[6]
- Ховард Кил в альбоме And I Love You So.
- Джулиан Ллойд Уэббер в альбоме 2001 года Lloyd Webber Plays Lloyd Webber.
- Симона Симонс, вокалистка голландской симфо-метал группы Epica.
- Сьюзан Бойл — исполнила в прямом эфире в полуфинале конкурса «Britain's Got Talent» (24 мая 2009[7]).
- Джон Бэрроумен в альбоме 2010 года John Barrowman.
- Леа Салонга исполнила роль Гризабеллы в филиппинском варианте мюзикла.
- Джеймс ЛаБри, вокалист Dream Theater - в составе True Symphonic Rockestra.
- Варвара — кавер-версия песни была издана на альбоме «Выше любви».
Песня исполняется в таких фильмах, как «Школа рока» (Миранда Косгров), «Девушка из Джерси» (Ракель Кастро), «Приколисты». А также в заставке конца эфира бывшего московского канала М1 (1999-2002).
Напишите отзыв о статье "Memory (мюзикл Cats)"
Примечания
- ↑ [www.heavenlyharpist.com/mp3/memory.htm Memory (Cats)]
- ↑ [web.archive.org/web/20131112124318/www.chartstats.com/songinfo.php?id=9416 Paige 1981 UK Chart info] Chartstats.com.
- ↑ [www.chartstats.com/songinfo.php?id=9853 Streisand UK Chart info] Chartstats.com.
- ↑ Joel Whitburn (2004). The Billboard Book of Top 40 Hits, 8th Edition (Billboard Publications), page 394.
- ↑ Hyatt, Wesley (1999). The Billboard Book of #1 Adult Contemporary Hits (Billboard Publications), page 260.
- ↑ [smdb.kb.se/catalog/id/001886135 Information at Svensk mediedatabas]
- ↑ [lenta.ru/lib/14204727/ Сьюзан Бойл на сайте Lenta.ru]
Отрывок, характеризующий Memory (мюзикл Cats)
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
