Sony Dynamic Digital Sound
Sony Dynamic Digital Sound (SDDS) — стандарт цифровых оптических совмещённых фонограмм для фильмокопий, разработанный фирмой Sony. Многоканальное звуковое сопровождение к фильму печатается непосредственно на 35-мм киноплёнку оптическим методом в цифровом закодированном виде. Фонограмма может содержать 6 или 8 каналов и печатается на фильмокопиях одновременно с другими цифровыми и одной аналоговой оптическими фонограммами для обеспечения наибольшей совместимости с различными кинотеатрами.
В версии «7.1» (точнее «5/2.1») содержится 5 фронтальных каналов (левый, центрально-левый, центральный, центрально-правый и правый), два канала окружающего звука и низкочастотный канал эффектов. Считывание аудиоданных с киноплёнки производится при помощи лазера. В системе SDDS используется сжатие данных с потерями ATRAC (Adaptive Transform Acoustic Coding), которое Sony разработала для формата MiniDisc[1]. В системе SDDS скорость цифрового потока составляет 1168 кбит/c для 8 канальной фонограммы.
Впервые система была использована для записи звука картины «Последний киногерой» в 1993 году[1]. Из существующих стандартов цифровых оптических фонограмм SDDS считается самым совершенным, но получил наименьшее распространение в кинотеатрах.
Варианта системы SDDS для домашнего кинотеатра не существует[2].
Содержание
См. также
Напишите отзыв о статье "Sony Dynamic Digital Sound"
Примечания
- ↑ 1 2 О многоканальном звуковоспроизведении, 2008, с. 15.
- ↑ [rus.625-net.ru/cinema/2005/02/dolbi.htm Звук в цифровом кинематографе]
Литература
- Д. Г. Чекалин [www.mtk-magazine.ru/file/MTK_8.pdf О многоканальном звуковоспроизведении] (рус.) // «Мир техники кино» : журнал. — 2008. — № 8. — С. 14—19.
Ссылки
- [www.sdds.com/ SDDS Официальный сайт] (англ.)
- [rus.625-net.ru/audioproducer/2006/01/tehnol1.htm Система SDDS — Sony Dynamic Digital Sound]
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Sony Dynamic Digital Sound
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
