Абу-Сеид (Тимурид)

Абу Сеид<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Султан Мавераннахра
Коронация:	1451, Самарканд
Предшественник:	Абдулла ибн Ибрагим султан
Преемник:	Султан Ахмед мирза
Рождение:	1424(1424) Самарканд
Смерть:	1469(1469) Иран
Род:	Тимуриды
Отец:	Султан Мухаммед (Тимурид)
Дети:	Султан Ахмед мирза, Умар-Шейх-мирза, Султан Махмуд мирза

Абу-Сеид (Абу-Саид) (1424—1469) — правнук Тимура, последний правитель объединенного тимуридского государства.

Биография

Абу Сеид родился в семье тимурида Султан Мухаммеда, сына Миран-шаха. Принимал участие в междоусобных войнах Тимуридов.

Захват Самарканда

В напряжённой междоусобной борьбе Абу-Сеид, как и многие тимуриды прибег к помощи кочевых узбеков, возглавляемых Абу-л-Хайром. Могущественный правитель кочевников лично возглавил поход на Самарканд, состоявшийся летом 1451 года. 10 июня 1451 года в местности Кутван в современной Булунгурской степи у села Шираз произошло сражение между Абу-Сеидом и Абдулла ибн Ибрагим султаном. Абдулла ибн Ибрагим потерпел полное поражение и был убит по приказу Абу Сеида. Когда войско подошло к Самарканду, Абу Саиду стало жаль разорять богатый город, тогда он обманом покинул Абу-л-Хайра и со свитой вошёл в город, не пустив туда своих союзников. Абу-л-Хайр получил от Абу Сеида богатые дары и ему была отдана в жёны Рабия Султан-бегим, дочь Улугбека.

Взятие Герата

После смерти Абу-л-Касима Бабура 21 января 1457 года междоусобицы обострились. Султан Ибрагим, сын Ала ад-Доулэ, который содержался под стражей в Мазандаране, бежал и в сентябре 1457 г. овладел Гератом. Против него выступил Абу Сеид, которого поддержал правитель Балха Шейх-хаджи. На левом берегу Аму-Дарьи они разбили Ибрагима, который укрылся в Бахризе, и Абу Сеид вступил в Герат 2 октября 1457 года, как победитель и законный правитель.

Однако вскоре в Балхе восстали сыновья Абд ал Латифа Мухаммад Джуки и Мирза Ахмад. Абу Сеид выступил из Герата против них и разбив их овладел Балхом. Абу Сеид остался в этом городе, чтобы иметь возможность выступить как в Хорасан, так и в Мавераннахр. Этим воспользовался Султан Ибрагим из Бахриза овладел Гератом. В это время объявился пропадавший в Дешт-и-Кипчаке отец Ибрагима Ала ад-Доулэ. 23 апреля 1458 года он занял трон в Герате. Однако уже в середине декабря он бежал под натиском туркмен Кара-Коюнлу под командованием Джахан-шаха.

Борьба Абу-Сеида с туркменами была удачней, 16 декабря 1458 года он окончательно овладел Гератом. Позднее Абу-Сеиду удалось разбить объединившихся Ала ад-Доулэ, его сына Ибрагима и союзника, правителя Мерва Султана Саджара. Тогда он установил свою власть над Астрабадом и Мазандараном.

Абу Сеид и архитектурное строительство

При правлении Абу Сеида были построены архитектурные памятники в Самарканде и Герате. В Самарканде им был построен Мавзолей Аксарай, а его женой был построен мавзолей Ишратхона.

Борьба с Мухаммедом Джуки и Султаном Хусайном

К началу 1460-х годов Абу-Сеид восстановил ядро империи Тимура. Он получает признание от соседей. Вместе с тем его основной конкурент в борьбе за трон Мухаммед Джуки находится в это время у хана кочевых узбеков Абу-л-Хайра. Летом 1460 года восстаёт правитель Систана эмир Халил и одновременно Султан Хусайн выступает из Мазандарана на Хорасан. Абу-Сеид выступает против них. В это время Мухаммед Джуки с помощью кочевых узбеков овладел рядом городов (Ясы, Ташкент, Сайрам, Ахсикент, Шахрухия) на сторону Мухаммеда перешли многие эмиры Абу-Сеида и он овладел почти всем Мавераннахром, за исключением Самарканда, Бухары и некоторых других городов.

17 января 1461 года Абу-Сеид направил к Самарканду войско под командованием Муизза ад-Дина Ширази, а 13 марта выступил лично. Мухаммед уклонился от боя и укрылся в хорошо устроенной крепости Шахрухии. Союзные узбекские войска покинули Мухаммеда. Четырёхмесячная осада крепости Абу-Сеидом не дала результата и он отступил в Хоросан, так как там сложилась критическая ситуация. Султан Хусейн вторгся со стороны Хорезма в Мазандаран, овладел Астрабадом. Военачальники, оставленные Абу Сеидом, эмиры Шейх-хаджи и Аллахверди, были убиты в сражении. Хусайн взял Гурган и осадил Герат. Абу Сеид отбросил Хусайна от Герата и овладел Мазандараном. Весной 1462 он вновь осадил Мухаммеда в Шахрухии. На этот раз осада длилась до 14 октября 1462 года. В крепости закончились запасы продовольствия и Мухаммед Джуки сдался на почётных условиях. Сначала условия соблюдались, но по прибытию в Герат, его заточили в тюрьму, где он и умер в 1464 году.

Основным противником Абу-Сеида остался Султан Хусейн, который овладел Хорезмом. Абу-Сеид готовился к походу на него и зиму 1464/65 гг. провёл в Мерве. Однако поход на Хорезм не состоялся. Абу-Сеид вернулся в Герат, вероятно, в связи с начавшейся в Азербайджане войной между Джахан-шахом и его сыном Пир Будагом.

Абу Сеид погиб в 1469 году во время похода в Азербайджан. После его гибели Гератом овладел султан Хусейн Байкара. А в Самарканде к власти пришел его сын Султан Ахмед мирза.

Дети

У Абу Саида было много сыновей и дочерей от разных жен. Абу Саид женился на дочери главы Узбекского улуса Абулхайрхана Хан-заде бегим и от которой у него был сын Султан Мухаммад, позже похороненный в фамильном мавзолее тимуридов — Гур Эмире

Литература

• Б. А. Ахмедов. Государство кочевых узбеков. Москва, «Наука», 1965

Отрывок, характеризующий Абу-Сеид (Тимурид)

– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.