Агаянц, Иван Иванович

Иван Иванович Агая́нц
Дата рождения	28 августа 1911(1911-08-28)
Место рождения	Елизаветполь, Елизаветпольская губерния, Российская империя
Дата смерти	12 мая 1968(1968-05-12) (56 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ОГПУ — НКВД, Первое главное управление КГБ СССР
Годы службы	1936—1968
Звание	генерал-майор КГБ
Командовал	Легальный резидент КГБ в Париже (1945—1947), заведующий кафедрой в КИ КГБ, начальник управления «А», заместитель начальника ПГУ КГБ
Награды и премии

Иван Иванович Агая́нц (28 августа 1911, Елизаветполь — 12 мая 1968, Москва) — деятель советской разведки армянского происхождения, генерал-майор КГБ. Под его руководством была сорвана немецкая операция «Длинный прыжок», которая была одобрена Адольфом Гитлером и возглавлялась Эрнстом Кальтенбруннером, имевшего целью ликвидировать руководителей «большой тройки» — Иосифа Сталина, Уинстона Черчилля и Франклина Рузвельта — на Тегеранской конференции в 1943 году во время Второй мировой войны.

Биография

Родился в Елизаветполе (ныне — Гянджа, Азербайджан) в семье учителя (по другим источникам, священника) Ивана Сергеевича (1868—1936) и Анны Михайловны (1879—1955) Агаянцев.

После окончания средней школы находился на партийной работе. В 1930 году перебрался в Москву, где его два старших брата (А. И. Агаянц и М. И. Агаянц) работали в ОГПУ. В том же году был зачислен в экономическое управление ОГПУ. Вскоре был избран в комитет комсомола и несколько лет руководил работой комсомольской организации.

В 1936 году был зачислен в органы внешней разведки, а в 1937 году направлен на оперативную работу в парижскую резидентуру под прикрытием сначала сотрудника торгпредства, а затем заведующего консульского отдела. После падения республиканского режима в Испании принимал участие в операции по вывозу лидеров Испанской компартии Хосе Диаса и Долорес Ибаррури в Москву.

В 1940 году возвратился в Москву. Был назначен сначала начальником отделения, затем заместителем начальника отдела 1 управления НКВД СССР. Свободно владел французским, персидским, турецким и испанским языками, достаточно хорошо знал английский и итальянский.

С началом Великой Отечественной войны был направлен в Иран в ранге советника посольства Советского Союза в Тегеране, где под псевдонимом Иван Авалов проработал до лета 1945 года. Будучи резидентом НКГБ в Иране, проявил свои незаурядные способности в разведывательной работе. Руководил мероприятиями по выявлению и ликвидации нацистской агентурной сети в стране. Курировал резидентскую деятельность в Иране, в частности группу Геворка Вартаняна «Лёгкая кавалерия».

Проводя оперативные мероприятия в Иране, Агаянц успевал работать против немцев и в нескольких странах Северной Африки и Ближнего Востока. Особенно важны были его командировки в Египет, Ирак. Он наладил взаимоотношения и с иранскими курдами. А 1 августа 1943 года по личному заданию Сталина вылетел в Алжир для установления контакта с французским генералом Шарлем де Голлем. Задание было выполнено, и вскоре в Москве состоялась встреча де Голля со Сталиным.

В 1943 году Агаянцу с помощью группы Геворка Вартаняна удалось сорвать операцию «Длинный прыжок», имевшую целью ликвидировать руководителей «большой тройки» — Иосифа Сталина, Уинстона Черчилля и Франклина Рузвельта — на Тегеранской конференции в 1943 году.

После войны был назначен «легальным» резидентом в Париже, куда в 1946 году переехал вместе с женой и тремя детьми. Особым успехом стало получение Плана Маршалла по послевоенной политике США и их союзников в Европе. Секретный вариант этого Плана был передан членам прибывшей в тот момент в Париж советской делегации.

Возвратился в СССР в 1947 году. С 1948 года находился на руководящей работе во внешней разведке. Был назначен начальником Управления Комитета информации, затем — начальником кафедры Школы 101 (разведывательной), а затем — Службы активных мероприятий.

В 1965 году получил звание генерала.

В 1967 году Агаянц И. И. был назначен заместителем начальника Первого главного управления КГБ.

Постоянное напряжение сказалось на здоровье. Агаянц тяжело болел. Беспокоил и подхваченный в Иране туберкулёз. После операции долгие годы жил с одним легким. Умер 12 мая 1968 года от скоротечного рака. Похоронен на Новодевичьем кладбище рядом с женой. За достигнутые результаты в разведывательной работе генерал-майор Иван Агаянц награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны 2-й степени, Красной Звезды, многими медалями. Почётный сотрудник госбезопасности.

Литература

• Антонов В. С., Карпов В. Н. Разведчики … — М.: Мол. гвардия, 2004. ISBN 5-235-02711-6
• Энциклопедия секретных служб России / Автор-составитель А.И.Колпакиди. — М.: АСТ, Астрель, Транзиткнига, 2004. — С. 419-420. — 800 с. — ISBN 5-17018975-3.

Ссылки

• [svr.gov.ru/history/ag.htm Биография И. И. Агаянца на сайте Службы внешней разведки РФ]
• [home.arcor.de/rotmanova/bolshojteatr.htm БОЛЬШОЙ ТЕАТР («Пацифисты на службе КГБ» и «Антисемитизм по заказу»)]

Отрывок, характеризующий Агаянц, Иван Иванович

– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.