Адлингтон (Ланкашир)
| Город
Адлингтон
Adlington Адлингтон, Англия
|
Адлингтон (англ. Adlington) — город и гражданский округ в Ланкашире, Англия, Великобритания.
Содержание
География
Город расположен приблизительно в 10 км к северо-западу от Болтона. Через город проходит дорога A6 из Манчестера в Престон, вдоль которой также находятся города Блэкрод и Чорли. Рядом с городом протекает река Дуглас, а через сам город проходит водный канал Лидс — Ливерпуль.
История
Топонимика
Последняя часть названия города «ington» возможно говорит о том, что это было англо-саксонское поселение. Первая же часть связана по всей видимости с именем принца Эдвульфа (Prince Eadwulf), который некогда жил в этой местности, после чего она получили название «Бочка Эдвульфа» (Eadwulf’s Tun). В другом варианте название звучало как «Бочка аэтлинга», то есть принца (Tun of Aethling). С течением времени произношение названия менялось, а соответственно менялось и написание:
- 1190 год — Edeluinton
- 1202 год — Adelventon
- 1246 год — Adelinton
- 1288 год — Adlington
Поместье
Почти 500 лет истории этих земель связаны с семьёй, носящей фамилию Адлингтон. Первое упоминание о владении Адлингтонов этой землёй относится к 1202 году и связано с именем лорда Уолтера де Адлингтона (Lord Walter de Adlington). Далее это семейство приобретало и теряло права на эти земли множество раз. За это время владельцами успели побывать:
- Ранульф де Бландервилль (Ranulph de Blunderville) — граф Честера
- Сэр Гилберт Стандиш (Sir Gilbert Standish)
- Сэр Николас де Харрингтон (Sir Nicholas de Harrington)
- Уильям Хитон (William Heaton)
И ещё многие представители этих и других семейств владели этими землями единолично или деля их с другими.
Последним же из Адлингтонов владевших этой землёй стал Питер Адлингтон (Peter Adlington), умерший в 1688 году. Поместье перешло к Элеанор Адлингтон (Eleanor Adlington), состоявшей в браке с Самуэлем Робинсоном (Samuel Robinson) из Честера.
Дальнейшая судьба поместья связана с фамилией Клейтон. Томас Клейтон (Thomas Clayton) первым из этого семейства приобрёл его. После его смерти в 1722 году оно перешло к его внуку Ричарду Клейтону (Richard Clayton), который с 1765 по 1770 годы был председателем Верховного суда ирландских общегражданских исков, а в 1770 году к племяннику Ричарда — сэру Ричарду Клейтону (Sir Richard Clayton)(титул барона он получил в 1774 году). Сэр Ричард Клейтон был консулом в Нанте, а умер он в 1828 году. Поместье унаследовала дочь Генриетта (Henrietta) — жена генерала Роберта Брауна (Robert Browne), принявшего впоследствии фамилию Клейтон. Их сын Ричард погиб в 1886 году, а его единственный сын погиб в Севастополе. После этого хозяином поместья стал Джеймс Роберт Браун Клейтон Доубени (James Robert Browne Clayton Dawbeny).
С семьёй Клейтон связано и появление особняка Адлингтон (Adlington Hall), построенного ококло 1770 года сэром Ричардом Клейтоном. Это был особняк георгианской эпохи, построенный из кирпича и камня. В 1960-х годах он был разрушен.
Индустриальная революция
В данной местности угольные пласты выходят на поверхность и уголь можно добывать без приложения больших усилий, чем и пользовались жители региона на протяжении многих веков. В 1876 году угольная компания Adlington Coal Company приступила к промышленной разработке копий Эллербекк (Ellerbeck Colliery). В 1932 году компания обонкротилась, а в 1947 месторождение было национализировано. Став частью корпорации National Coal Board копи Эллербекк вновь начали давать уголь, но в 1965 году были закрыты.
Вместе с развитием угольной отрасли развивались и хлопкопрядильные фабрики, которых в Адлингтоне было несколько.
Управление
В средние века Адлингтон был городком в духовном округе Стандиш (Standish). В 1837 году он, как и многие другие городки и гражданские округа, вошёл в союз Чорли по закону о бедных (Chorley Poor Law Union), который взял на себя ответственность за управление и финансирование в соответствии с законом о бедных в этой местности. В 1872 году был сформирован местный совет, а в 1894 году его сменил городской совет, состоявший из 12 человек.
Сегодня город Адлингтон является частью округа Чорли, чей совет заседает в ратуше Чорли, и представлен там тремя членами. Адлингтон — часть парламентского избирательного округа Чорли, от которого в 2010 году в члены парламента был избран Линдсей Хойл (Lindsay Hoyle) — представитель лейбористской партии.
Экономика
Экономика Адлингтона основывалась ранее на хлопкопрядильном производстве и добыче угля, но сегодня большая часть производств закрыта, а большая часть жителей работает в других городах: Манчестере, Болтоне, Уигане, Чорли.
Крупная строительная компания Leonard Fairclough & Son была некогда основана в Адлингтоне, но став частью AMEC group покинула город.
Транспорт
Помимо автомобильных дорог, основной из которых является A6, через город проходит железная дорога линии Манчестер — Престон, на которой расположена ж/д станция «Адлингтон». Ранее в городе была ещё одна ж/д станция — «Белый Медведь», которая находилась на линии Lancashire Union Railway, но в 1960-х годах она была закрыта.
Пристань для яхт «Белый Медведь» в Адлингтоне — это самая большая пристань на всём водном канале Лидс-Ливерпуль, проходящем через город.
Религия
На сегодняшний день в Адлингтоне действует три церкви:
- Церковь святого Павла (St. Paul’s Church) — официально признана английской церковью.
- Церковь святого Иосифа (St. Joseph’s Church) — относится к римской католической церкви
- Объединённая реформаторская и методистская церковь (United Reformed and Methodist Church)
Спорт и отдых
В городе есть две большие зоны отдыха: поле короля Георга (King George’s Field) в центре города и нижние игровые поля (Lower Playing Fields), расположенные по соседству с каналом. Поле короля Георга используется для игр городского любительского клуба «Адлингтон Рейнджерс», играющего в регбилиг, а также для игр любительских команд по футболу (soccer). Также в Адлингтоне имеется клуб игры в крикет, играющий в местных Ланкаширской и Болтонской лигах.
Известные люди
Джеймс Уиллиам Уоллас (James William Wallace) жил в Адлингтоне, где вместе со своими друзьями и организовал неофициальное литературное общество — Eagle Street College. Среди их интересов были работы американского поэта Уолта Уитмена (Walt Whitman). После смерти Уолласа его архив был приобретён Болтонским музеем, собравшим крупнейшую коллекцию зарубежной переписки Уитмена. Уоллас же был влиятельной фигурой своего времени и у него дома бывали разные известные люди, в том числе Кейр Харди (Keir Hardie) — один из основателей лейбористской партии, Эдвард Карпентер (Edward Carpenter) — философ и поэт.
Леонард Фэйрклоу (Leonard Fairclough) — строительный магнат родился и жил в этом городе, о чём напоминает мемориальный сад в его честь.
Напишите отзыв о статье "Адлингтон (Ланкашир)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Адлингтон (Ланкашир)
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
