Методизм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Протестантизм

Реформация
Quinque sola

Дореформационные движения

Вальденсы · Гуситы · Катары · Лолларды


Церкви Реформации

Англиканство · Анабаптизм · Кальвинизм · Лютеранство · Цвинглианство


Постреформационные движения

Адвентисты седьмого дня · Армия спасения · Баптизм · Движение святости · Квакеры · Конгрегационализм · Меннонитство · Методизм · Пиетизм · Плимутские братья · Пуритане · Пятидесятники · Унитарианство · Харизматическое движение


«Великое пробуждение»

Евангельские христиане · Ривайвелизм


Протестантизм по странам


Протестантский фундаментализм

Методи́зм (англ. Methodism; официально Методистская церковь) — протестантская конфессия, распространенная главным образом в США, Великобритании. Возникла в XVIII веке, отделившись от англиканской церкви с требованием последовательного и методичного соблюдения евангельских предписаний. Методисты проповедуют религиозное смирение и кротость. Основателем методизма считается Джон Уэсли. Движение методизма возникло в лоне Англиканской церкви и окончательно отделилось от неё в конце XVIII века. Методистские общины используют в своём богослужении различные литургические формы, начиная от так называемых «высоких форм», унаследованных от Англиканской церкви, и заканчивая характерным для протестантизма простым богослужением, не признающим литургических обрядов.

Как течение внутри англиканства методизм возник в 1720-х годах в Оксфорде, однако далеко не сразу обособился в отдельную конфессию. Основателями методизма были Джон Уэсли (17031791) и Джордж Уайтфилд (1714—1770), важную роль в становлении методизма сыграла также графиня Селина Гастингс (1707—1791).

По состоянию на 2005 год к методистам принадлежало около 75 миллионов человек[1].





История

Методизм возник в 20-х годах XVIII века в среде Англиканской церкви после того, как несколько мужчин во главе с Джоном Уэсли и его младшим братом Чарльзом основали так называемый «Святой клуб» в Оксфорде, где Джон Уэсли преподавал в то время в колледже Линкольна. Встречи Святого клуба проходили еженедельно. Во время этих собраний совершалось Причастие. Члены этого клуба применяли в своей духовной жизни пищевой пост, посещали больных, нуждающихся и заключённых. Эта группа получила наименование «методисты» из-за того, что они использовали в своей религиозной деятельности определённую духовность под названием «метод». Первоначально члены этой группы не планировали выходить из состава Англиканской церкви и призывали только лишь к возвращению к временам раннего христианства. Постепенно к движению стали присоединяться англиканские священнослужители. Методистские общины получили своё распространение в Англии к концу XVIII века. Общины методистов подразделялись на небольшие группы под названием «классы», где верующие исповедовались друг перед другом в своих грехах и занимались религиозной и благотворительной деятельностью, что способствовало построению более близких отношений между членами методистских общин. Характерной чертой ранних методистов была их социальная деятельность среди бедных слоёв населения. Джон Уэсли проповедовал о диспансеризации населения и организации сберегательных касс, издавал сочинения о народной медицине, призывал к тюремной реформе и отмене рабства. Его деятельность привела к популярности методистов среди представителей рабочего класса.

Первоначально учение методистов сводилось к следующим установкам:

  • Люди по своей природе грешны и, следовательно, являются детьми греха;
  • Человек оправдывается верой;
  • Вера производит внутреннюю и внешнюю святость.

Несформированное учение движения привело к различным спорам. Джон Уэсли, симпатизируя учению Моравской церкви, датского богослова Якоба Арминия, отрицал учение о предопределении. Его оппоненты Джордж Уайтфилд, Хауэл Харрис и графиня Хантингтонская Селина Гастингс придерживались кальвинистских взглядов[2]. Джордж Уайтфилд был сокурсником братьев Уэсли, когда те обучались в Оксфорде. Он занимался проповедью на открытом воздухе, был известен своими неортодоксальными взглядами и повлиял на Джона Уэсли, который стал следовать методами проповеди Джорджа Уайтфилда, за что они оба были исключены из Англиканской церкви. Различия в теологических взглядах влияли на их дружеские отношения, но впоследствии Джордж Уайтфилд пошёл на компромиссы в своих теологических взглядах. Джордж Уайтфилд, странствуя по территории Англии, использовал метод проповеди на открытом воздухе, что привело к значительной популярности методизма. Деятельность Джорджа Уайтфилда способствовала возникновению Свободной Церкви Англии. После смерти Джорджа Уайтфилда кальвинистские течения в методизме прекратились и большинство методистских богословов стали придерживаться взглядов Джона Уэсли.

В 1784 году Джон Уэсли рукоположил несколько первых священнослужителей для деятельности в Северной Америке, что стало окончательным разрывом между методистскими общинами и Англиканской церковью. Позднее методизм стал распространяться по всем колониальным владениям Великобритании. При поддержке американских и английских методистов в Африке образовались самостоятельные Африканская методистская епископальная церковь и Африканская методистская епископальная церковь Сиона.

В 1788 году численность методистов в Англии достигла 78 тысяч человек. В 1821 году в Англии к методистам себя причисляли уже около 215 тысяч человек. В 1861 году численность методистов достигла 513 тысяч членов и в 1906 году — около 800 тысяч членов.В начале XIX века методисты были самой большой религиозной группой в США.

Учение

Большинство современных методистов, в отличие от богословского детерминизма абсолютного предопределения, идентифицируют своё учение с арминианской концепцией свободной воли, которая даруется освящающей благодатью. Этим учение методизма отличается от кальвинистского вероучения, распространённого в реформаторской церкви. В географических областях, например, в Уэльсе, где сильны кальвинистские настроения, существуют так называемые «кальвинистские методисты», в некоторой степени поддерживающие учение предопределения. В 1783 году Селина Гастингс, бывшая первоначально последовательницей Джона Уэсли и придерживавшаяся кальвинистского учения, основала несколько общин, которые впоследствии стали основой небольшой самостоятельной протестантской группы под названием «Объединение Хантингтонской графини», которая отделилась от методизма.

Учение Джона Уэсли широко описано в сочинённых его братом Чарльзом Уэсли литургических гимнах, которые стали одним из источников быстрого распространения методизма.

Методисты исповедуют традиционное христианское учение в Пресвятую Троицу и ортодоксальное учение о человеческой и божественной природах Иисуса Христа. В своих богослужения методисты используют Апостольский и Никео-Цареградский символы веры[3].

Богословие таинств и литургии в методизме следует тенденции исторической интерпретации и учения Англиканской церкви, что связано прежде всего с тем, что основатель Джон Уэсли и его младший брат Чарльз Уэсли были англиканскими священнослужителями. Методисты признают только два таинства: Крещение и Евхаристию. Не определяя каким образом происходит пресуществление, методисты считают, что они «принимают Тело и Кровь Христа, Который даёт искупление в Святом Причастии». Методисты также утверждают, что существуют и другие многочисленные средства благодати, которые даруются сакраментальным образом.

Методисты, основываясь на личной духовной практике Джона Уэсли, подтверждают важное значение в их религиозной практике учения святых отцов, но при этом не считают, что Священное Предание является богооткровенной истиной, применяя традиционный протестантский принцип Sola Scriptura. При этом они считают, что Священное Предание является инструментом для толкования Священного Писания. В учение о проявлении Божественного Откровения методисты придерживаются так называемого методологического «Четырёхугольника Уэсли» (Sola Scriptura, Prima Scriptura, Герменевтика и Христианская традиция).

Методисты считают, что личное обращение и спасение всегда подразумевает стремление к миссионерству и служению миру. Библейская святость влечёт за собой личное благочестие. Любовь к Богу всегда подразумевает хорошие отношения с ближними и стремление к справедливости.

Уникальной особенностью методизма, особенно среди американских общин, является так называемое «Время прилива», которое начинается за 13 недель до Адвента и некоторое время после Пятидесятницы, во время которых подчёркивается усиленная благотворительная деятельность среди нуждающихся. Другой особенностью духовной практики методизма является так называемый «Договор», во время которого в одно из подходящих воскресений методисты ежегодно возобновляют личный завет с Богом. Во время этой практики используется составленное Джоном Уэсли богослужение под названием «Молитва Завета».

Организация

Методизм исповедует принцип всеобщего священства, но учит, что некоторые из верующих призваны и рукоположены́ для отправления духовных обязанностей — для проповеди Евангелия, совершения таинств и духовного руководства. Эти служители не составляют особого сословия, но исполняют роль проповедников и наставников. Они равны между собою, имеют одни и те же служебные полномочия и от других верующих отличаются только должностью или служебными обязанностями, а не дарованными свыше правами и благодатными дарами.

Методисты сохранили степень епископа, но без мистического понимания. Уэсли считал необходимым сохранять преемственнось священства и настаивал на получении от англиканской церкви рукоположённых священников для совершения таинств, а когда ему было в этом отказано, сам посвятил одного из своих последователей в «суперинтендента» с правами епископа. Отсюда берёт своё начало методистское священство.

Служители нашей церкви разделяются на два разряда: на дьяконов и пресвитеров. Названия перешли к нам из апостольской Церкви. Греческое слово «дьяконос» переводится как «служитель» или «пастор», это слово имеет такое же значение и в методистской церкви и относится к таким лицам, который после определенного срока служения и после прохождения соответствующего курса обучения рукополагаются епископами. Дьякон имеет право благословлять браки, совершать таинство крещения и помогает во время таинства святого причастия. Пресвитерская должность — высший в церкви… Окружные пресвитеры, или суперинтенденты, — это лица, которым поручено наблюдение за работой церкви в известном округе. На эти посты епископ назначает кого-нибудь из числа служителей, и они посещают церкви во вверенных округах, заменяют епископа в административных делах и помогают в вопросе назначения пасторов в приходы. Окружные пресвитеры составляют «кабинет» епископа[4].

Методизм в России

До Октябрьской революции в России существовали методистские общины в Санкт-Петербурге и на территории Эстонии. В 1889 году в Санкт-Петербурге появилась первая в России методистская община, которая обслуживалась пасторами из Швеции и Финляндии. В 1907 году в Санкт-Петербурге получил официальное разрешение на деятельность пастор Хьялмар Сальви. В октябре 1907 года в Санкт-Петербурге была основана Финская и Петербургская миссия методистской церкви, которой руководил американец Джордж Симонс. В первое десятилетие издавались журналы «Методизм в России» на английском языке и «Христианский Поборник» на русском языке (в 1909 году тираж этого журнала достиг 15 тысяч экземпляров). В это же время были изданы на русском языке вероучительные сочинения «Канонический катехизис», «Доктрины и дисциплины Методистской епископальной церкви», «Методисты: кто они и чего они хотят» и сочинение Джона Уэсли «Характер методиста». В 1909 году методистская община получила официальное разрешение на свою деятельность под названием «Первая петербургская методистская епископальная церковь». Эта община объединяла в своих рядах 132 методистов под руководством пастора Джона Симонса. Помещение для богослужения находилось в доме № 10 по Десятой линии Васильевского острова.

С осени 1908 года в Санкт-Петербурге начала действовать община диаконис «Вифания», которой руководила Анна Эклунд. В 1914 году методистская община приобрела в свою собственность дом № 58 на Большом проспекте, в котором 1 сентября 1915 года была открыта церковь.

В 1906 году была основана первая в Литве методистская община. В 1912 году в Ковно состоялось первое заседание Русского миссионерского округа.

Методизм был широко распространен среди корейцев, в дореволюционный период массово переселявшихся на территорию российского Дальнего Востока. Они образовали несколько десятков этнических церковных общин в Приморье. В 1921 году в США была создана методистская Сибирско-Маньчжурская миссия для работы среди корейского и русского населения на Дальнем Востоке и в Маньчжурии. В начале 1923 года миссионерами была основана русскоязычная община во Владивостоке. Однако из-за начавшихся в СССР гонений на верующих миссионеры были вынуждены покинуть Владивосток и полностью сосредоточить свою работу в Маньчжурии. Несмотря на значительный успех миссии среди русскоязычной диаспоры Маньчжурии, насчитывавшей сотни тысяч человек, в 1927 году работа русского отделения миссии была полностью свернута, возникшие там русскоязычные методистские церкви оказались предоставлены сами себе[5].

В 1924 году в Выборге был издан «Ритуал Методистско-епископальной церкви».

В 1935 году статус самостоятельной получила Эстонская методистская церковь. За период с 1943 по 1973 год, после включения Эстонии в состав СССР, методистские общины возросли с 1242 до 2300 верующих. Церковь пережила годы гонений и репрессий и функционирует по сей день. Возрождение методизма в России в начале 1990-х годов во многом начиналось с благовестия в корейской диаспореК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3792 дня].

В 1993 году в России была зарегистрирована «Российская Объединённая методистская церковь», которая в 1999 году получила статус централизованной организации, объединяющей все методистские общины на территории России. В состав Российской Объединённой методистской церкви входят около 100 общин, в которых служат около 70 пастырей. В настоящее время методистские общины в России разделены на шесть территориальных округов: Волго-Вятский, Московский, Северо-Западный, Центрально-Чернозёмный и Южный, которые возглавляют старшие пасторы. Ежегодно собирается высший орган методистской церкви в России под названием «Ежегодная Конференция Российской Объединённой методистской церкви».

В настоящее время

Почти все методистские церкви состоят во Всемирном методистском совете, штаб-квартира которого находится в населённом пункте Лейк Джуналаска, штат Северная Каролина, США.

На данный момент существует несколько конференций Евразийской объединённой методистской церкви. С 2005 по 2012 годы её возглавлял епископ Ханс Вяксби, с конца 2012 года — Эдуард Хегай[6].

Самым старым храмом, который находится в собственности методистов, является церковь в Эрфурте, построенная в 1324 году. Самым большим храмом является Чикагский храм, шпиль которого находится на высоте в 173 метра. Этот храм был построен в 1923 году Методистской американской конгрегацией (сегодня - Объединённая методистская церковь) и является самым старым небоскрёбом в Чикаго.

Напишите отзыв о статье "Методизм"

Примечания

  1. An Introduction to world metodism
  2. Richard Bennett, «Howell Harris and the Dawn of Revival», (1909, Eng. tr. 1962), ISBN 1-85049-035-X
  3. Catholic Encyclopedia. New York: Robert Appleton Company. 1913
  4. Цит. по изд.: [www.klikovo.ru/db/book/msg/1169 Зноско-Боровский, М. Методисты]
  5. Methodism in Russia & the Baltic States: History and Renewal, ed. S. T. Kimbrough, jr. Nashwill, 1995, pp. 71-74.
  6. [www.umc-eurasia.ru/bishopnews Объединённая методистская церковь Евразии. Колонка епископа].

Литература

  • [assets.cambridge.org/97805218/18490/frontmatter/9780521818490_frontmatter.pdf An Introduction to world metodism]
  • Dowson, Jean and Hutchinson, John (2003) John Wesley: His Life, Times and Legacy [CD-ROM], Methodist Publishing House, TB214
  • Forster, DA and Bentley, W (eds.) (2008)What are we thinking? Reflections on Church and Society from Southern African Methodists. Methodist Publishing House, Cape Town. ISBN 978-1-919883-52-6
  • Forster, DA and Bentley, W (eds.) (2008) Methodism in Southern Africa: A celebration of Wesleyan Mission AcadSA Publishers, Kempton Park. ISBN 978-1-920212-29-2
  • Harmon, Nolan B. (ed.) (1974) The Encyclopedia of World Methodism, Nashville: Abingdon Press, ISBN 0-687-11784-4.
  • Heitzenrater, Richard P. (1994) Wesley and the People Called Methodists, Nashville: Abingdon Press, ISBN 0-687-01682-7
  • Hempton, David (2005) Methodism: Empire of the Spirit, Yale University Press, ISBN 0-300-10614-9
  • Hempton, David (1984) Methodism and Politics in British Society, 1750—1850, Stanford University Press, ISBN 0-8047-1269-7
  • Kent, John (2002) Wesley and the Wesleyans, Cambridge University Press, ISBN 0-521-45532-4
  • Warner, Wellman J. (1930) The Wesleyan Movement in the Industrial Revolution, London: Longmans, Green.
  • Wilson, Kenneth. Methodist Theology. London, T & T Clark International, 2011 (Doing Theology).

Ссылки

  • [amstd.spb.ru/religion/metodism.htm История США: Методизм]
  • [umcchrist.narod.ru/romc.html Российская объединенная методистская церковь]
  • [metodizm.religionplanet.ru/index/ Religion Planet. Методизм]
  • [www.umc-eurasia.ru/ Объединенная методистская церковь Евразии]

Отрывок, характеризующий Методизм

– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.