Алдар Исекеев

Алдар(Алдарбай) Исекеев
башк. Алдар Иҫәкәев
Прозвище	Алдар-батыр
Дата рождения	70-е г. XVII в.
Место рождения	Бурзянская волость, Ногайская даруга (ныне Баймакский район
Дата смерти	18 мая 1740(1740-05-18)
Место смерти	Мензелинск, Казанская даруга, (ныне Республика Татарстан)
Принадлежность	Россия
Годы службы	1696—1740
Сражения/войны	Азовские походы Петра I#Второй Азовский поход 1696 года,Башкирское восстание (1704—1711), Башкирское восстание (1735—1740)

Алдар Исекеев (башк. Алдар Иҫәкәев), в русских источниках — Алдарбай Исекеев, наст. имя — Алдар Исянгильдин, в башкирском фольклоре — Алдар батыр, Алдар-батыр башк. Алдар батыр(70-е годы XVII века, Бурзянская волость, Ногайская даруга — 18 мая 1740 года) — башкирский потомственный тархан, батыр и старшина Бурзянской волости. Герой-мученик. Участник Крымского и II Азовского (1696) походов русской армии, предводитель башкирского восстания 1704—1711 гг., так называемого Алдар-Кусюмовского бунта или «Алдаровщины». Посол России в Младшем Казахском жузе.

II Азовский поход

Зимой 1696 года русская армия готовилась ко Второму походу на Азов. Русская армия обложила турецкую крепость с суши, а флот блокировал подходы с моря, отрезав от источников снабжения. После продолжительной бомбардировки с суши и с моря, командование русских войск направило в Азов парламентёров с предложением о сдаче крепости без боя. Турки ответили отказом и через парламентёров передали условие начать битву со схватки батыров на кинжалах с обеих сторон.

Из 70-тысячного русского войска честь представлять всю Россию была предоставлена башкирскому батыру Алдару Исекееву. В тяжелейшей смертельной схватке с черкесским батыром, за счёт своей силы, опыта и сноровки, победу одержал Алдар-батыр. Она стала счастливым предзнаменованием. Во время осады и сражения за крепость Азов Алдар-батыр совершил ещё один геройский поступок. Он во главе нескольких башкирских воинов совершил вылазку во вражеский стан, где захватили в плен «языка», оказавшийся ценным источником о резервах, позициях конников крымского хана, о планах турок и военной силе Азовской крепости. Через несколько дней крепость пала, турки, не веря более в свой успех, добровольно сдали Азов. Во время боя погиб брат Алдара.

Взятие Азова было большой и важной победой русского войска. И первой победой русского флота! Россия получила выход к Азовскому и Чёрному морям и начала превращаться в морскую державу. Больше всех этой победе рад был сам царь Пётр I. При награждении героев битвы, проявивших большую отвагу, он одним из первых вручил своими руками ярлык-грамоту батыру из батыров Алдару Исекееву и наградил его саблей с золотыми ножнами.

В работе В. В. Вельяминова-Зернова «Источники для изучения тарханства, жалованного башкирам русскими государями» приводится «Указ канцелярии Оренбургской экспедиции Уфимского уезда тарханам и башкирам 1734 году, декабря 24. Ногайской дороги Бурзянской волости 1) Тархану Алдарбаю Исекееву, детям его, племянникам и внучатам — за бытие им Алдаром в Крымском и Азовском походах, за три полученные им раны, за убивство сразившегося с ним черкашенина, за поимку языка крымчанина объявление Его императорскому Величеству блаженные и вечные славы, достойные памяти государю императору Петру Первому».

После возвращения из Азовского похода слава, военные подвиги Алдара-батыра и грамота, полученная им из рук Петра I, ещё выше подняли его авторитет среди соплеменников. Его признали воином-мужем, равным деду Кадырбеку и отцу Исянгильде, ранее в Крымских походах за героизм получившим тарханское звание.

Родословная

Тарханство — это дворянство. Алдар Исекеев был потомственным тарханом, и его потомки тоже. Родословная тархана Исекеева — это шежере.

Родовое гнездо Алдара Исекеева — деревня Алдарово на реке Кана (сейчас именуется Атиково). Родной брат его — тархан Аиткужа Исекеев — обосновался в бассейне реки Таулы, притоке Сакмары. С середины XVIII века деревня Аиткужино известна как Иткулово, по имени сына Аиткужи, тоже наследственного тархана Иткула Аиткужина.

В работе В. В. Вельяминова-Зернова «Источники для изучения тарханства, жалованного башкирам русскими государями» приводится копии с архивных документов о тарханах, где видим имена детей, племянников и внуков Алдара Исянгильдина (Исекеева). Тарханское звание получали его сыновья: Мурат, Муса, Юсуп, Максют, Мансур, Мысыр, Сеитбаттал, Бахтыгирей, Адылгирей Алдаровы. Шежере потомственного тархана Бурзянской волости Алдара Исекеева: Байсары→ Байбахты→ Кадырбак→ Исекей→ Аиткузя→ Едигер→ Алдар.

Восстание 1704—1711

П. И. Рычков в книге «История Оренбургская по учреждении Оренбургской губернии» оставил такое описание событий восстания и их причин:

бунт, называемой Алдаровской и Кузюковской, начался в 1704 году в декабре месяце под предводительством Алдара и Кузюка. Притчины ко оному поданы неразсудными поступками бывшаго на Уфе Александра Сергеева, которой с них неумеренною строгостию требовал лошадей и выдачи беглых людей, в их жилищах укрывавшихся, и, как сказывают, несколько старшин башкирских на одном у себя обеде до смерти запоил. В сие замешание не только вся Башкирь<121> поголовно, но и уездные татары, мещеряки и другие иноверцы совершенно уклонились и многия тысячи людей побили, а жилья все выжгли. К городам же к Уфе, Бирску и Мензелинску сильные приступы чинили и до самой Казани только за 30 верст не дошли, отколь они едва отбиты изрядными учреждениями казанскаго губернатора Кудрявцова, которой живущих в Казане татар, жен и детей забрав в аманаты, протчих всех выслал против оных злодеев. С сими, тако же и с другими наряженными и позволенными от него партиями, оные башкирцы внутрь Башкиря прогнаны. Для конечнаго же пресечения сего их башкирскаго злодейства в марте месяце командирован был боярин князь Хованской и при нем восемь полков воинских людей и довольное число нерегулярных, которой, дошед пригорода Алабуги, остановился, а внутрь Башкири послал два полка под командою подполковников Хохлова и Аристова, из коих Хохлова полк, не доходя Соловарнаго городка, почти весь от них, воров, разбит, а Аристов близ пригорода Бирска и под деревнею Толамасами многия ж с ними сражения имел, и тако едва оной их бунт успокоен в 1708 году пожалованным тем ворам прощением. Но и после того было от них не без продерзостей же

Примечательно, что летом 1706 года Алдар вместе с Хазием Аккускаровым организовал посольство башкир во главе с Муратом Султаном в Крымское ханство и Османскую империю. Имеются также упоминания контактов Алдара с мятежным донским атаманом Кондратием Булавиным.

В декабре 1707 года в районе Солеваренного городка 8-тысячное войско повстанцев, под руководством Алдара и Кильмяка Нурушева, разбило Уфимский полк и Усольский стрелецкий отряд.

До мая 1708 года восставшие башкиры под предводительством Алдара Исекеева сражались против армии воеводы князя П. И. Хованского в Казанском уезде Казанской губернии.

С ноября 1708 года по 1711 годы повстанцы под руководством Алдара Исекеева действовали на территории Ногайской и Сибирской дорог…

Посольство в Младший жуз

В начале XVIII века казахи делились на три жуза: Младший, Средний и Старший. Перед угрозой порабощения со стороны среднеазиатских ханов, хан Младшего жуза Абулхаир принял шаги по принятию российского подданства. Со стороны России членом посольства в Младший жуз был назначен амнистированный Алдар Исекеев. Казахское посольство, возглавляемое Кутлумбетом и Сеиткулом, в июле 1730 года прибывает к Алдарбаю и находится в его волости, покуда уфимский воевода бригадир Бутурлин не пришлет для сопровождения казахских послов уфимских дворян. В сентябре 1730 года посольство Абулхаир-хана, во главе с Сеиткулом Кайдагуловым и Кутлумбетом Коштаевым, с полномочиями о добровольном принятии российского подданства, прибыло в город Уфу. «Наше заявление к Вашему величеству состоит в том, что с подданным Вам башкирским народом, который находится за Уралом, у нас близких отношений не было. Желая быть совершенно подвластным Вашему величеству, я посылаю своего посланника вместе с Вашим подданным Алдарбаем. Мы, Абулхаир-хан, — говорилось в привезенной грамоте, — с подвластным мне многочисленным казахским народом Среднего и Малого жузов, все преклоняемся перед Вами, … желаем Вашего покровительства и ожидаем Вашей помощи».. 9 февраля 1731 года императрица Анна Иоанновна подписала грамоту хану Абулхаиру о принятии его в российское подданство. По этому поводу П. И. Рычков писал: «По оному его ханскому прошению в 1731 году, мае месяце отправлен был к нему, хану, коллегии иностранных дел переводчик мурза Алексей Тевкелев. Посольство во главе с А. И. Тевкелевым после трехмесячного пребывания в пути 4 июля 1731 года прибыло в Уфу. Здесь ему были приданы из геодезистов Алексей Писарев да Михайла Зиновьев, для описания мест, да несколько человек из уфимских дворян и казаков, да из башкирцев лучшие люди — вышеупомянутой Алдар да Таймас-батырь и ещё некоторые с такой инструкцией, чтоб помянутого хана со всей ордой в подданстве совершенно утвердить и присягаю в верности обязать, о состоянии же сего и тамошних мест обстоятельное известие получить». В 1733 году за большие заслуги в присоединении к России казахских ханств указом императрицы Анны Иоановны за Алдаром Исекеевым навечно закрепили тарханское звание, переходящее по наследству к потомкам. Ему вручили много подарков и среди них — именную саблю с серебряными ножнами.

Восстание 1735—1740 гг

Новый этап колонизации Башкирского края и многочисленные прецеденты ущемления прав башкир, закреплённых договором с царём (строительство крепостей, заводов, изъятие вотчинных земель у башкир, ликвидация местного самоуправления, увеличение военных и трудовых повинностей) вызвало новое восстание башкир. Толчком к восстанию послужило выступление из Уфы отряда Оренбургской экспедиции к устью реки Орь для постройки города, будущего Орска. Для подавления восстания в Башкирию был направлен генерал-лейтенант А. И. Румянцев, который начал переговоры с восставшими… Параллельно же начальник Оренбургской экспедиции И. К. Кирилов и его помощник А. И. Тевкелев творили военные преступления. Тевкелев расправился с башкирами аула Сеянтус, Балыкчинской волости. Все 1000 жителей, в том числе женщины и дети, были жестоко убиты, а 105 человек заживо сожжены в амбаре.

Разгромив восставших, осенью 1738 года власти приступили к переписи коренного населения. Башкиры связывали с нею дальнейшее ухудшение своего положения. И в 1739 году восстание возобновилось. Что касается Алдар-батыра, то он в это время стоял в стороне от народного движения. Сохраняя лояльность императрице, одной рукой писал он верноподданческие письма начальникам, другой же — спасал бунтовщиков от опасностей и истязаний. Везде щитом ему служило его высокое имя, звание и доверие. Но так продолжалось недолго…

Гибель героя

Весной 1740 года глава Оренбургской комиссии генерал-лейтенант В. А. Урусов вызвал Алдара Исекеева в Самару, якобы, для переговоров. К генералу Алдар-батыр прибыл вместе с несколькими башкирскими старшинами, которые тоже должны были участвовать в переговорах. По прибытии в Самару, их тут же арестовали и, заковав в кандалы, отправили в Мензелинск, к начальнику Комиссии Башкирских дел генералу Л. Я. Соймонову. Их допрашивали и пытали как изменников и бунтовщиков. После жестоких пыток 16 марта 1740 года Алдару Исекееву, Кузяку Буляшеву, Каныкаю Аллаярову, Илекаю Усянову, Сеиту Алканину, Якупу Аблаеву, Искуже Карашеву, Алдакаю Мурякову и Яммету Бикаеву вынесли смертный приговор и повесили.

Память

Подвиг батыра воспет сэсэнами. Сохранился йыр «Алдар батыр».

Возле д. 2-е Иткулово Баймакского района в честь Алдара установлена стелла, а в д. Атиково Бурзянского района Башкортостана установлен памятник.

Литература

Минишев Ю. А. Родословная потомков Алдара Исекеева, батыра и потомственного тархана // Историческое, политико-правовое и социокультурное развитие Уральского региона: история и современность: материалы Всероссийской научно-практической конференции. — Сибай: Изд-во ГУП РБ «СГТ», 2011. — С.84-87.

Ссылки

• Акманов И. Г. [башкирская-энциклопедия.рф/index.php/component/content/article/2-statya/8666-aldar Алдар Исянгильдин. // Башкортостан: краткая энциклопедия]. — Уфа: Башкирская энциклопедия, 1996. — С. 113. — 672 с. — ISBN 5-88185-001-7.
• Таймасов С. У. Башкирско-казахские отношения в XVIII веке. — М.: Наука, 2009. — С. 238—249. — 344 с. — ISBN 978-5-02-037567-3.
• [youtube.com/watch?v=xqOqMF67RYY Алдар Исекеев — Личность в башкирской истории] на YouTube
• [youtube.com/watch?v=M80uS4dRAZ4 Звезда и смерть Алдара Исекеева] на YouTube

Отрывок, характеризующий Алдар Исекеев

– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.