Алексеев, Павел Фёдорович

Павел Фёдорович Алексеев
Период жизни	29 июня (12 июля) 1912 — 28 апреля 1985
Место рождения	пос. Пласт, Оренбургская губерния, Российская империя (ныне город Пласт, Челябинская область, Россия)
Место смерти	Ростов-на-Дону, РСФСР, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1932—1963
Звание	Подполковник
Командовал	эскадрильей
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Па́вел Фёдорович Алексе́ев (29 июня [12 июля] 1912 — 28 апреля 1985) — советский военный лётчик, в годы Великой Отечественной войны — командир эскадрильи 142-го гвардейского штурмового авиационного полка 8-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии 1-го гвардейского штурмового авиационного корпуса 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта, гвардии капитан. Герой Советского Союза (27.06.1945), подполковник.

Биография

Родился в семье рабочего. По национальности русский. До призыва в Красную Армию в 1932 году работал шофёром на Белорецком металлургическом заводе. По окончании в 1936 году Ульяновской лётной школы работал инструктором-лётчиком Пятигорского аэроклуба.

На фронтах Великой Отечественной войны с 1941 года. В 1943 году вступил в члены ВКП(б)/КПСС. По состоянию на май 1945 года Алексеевым совершено 134 боевых вылета.

Из наградного листа:

«По подтвержденным данным истребителей прикрытия 152, 153, 156 гиоп, фотоснимков и экипажей штурмовиков, уничтожил и повредил 37 танков, 136 автомашин, 5 бронетранспортеров, 14 повозок, 70 ж.-д. вагонов, взорвал 7 складов с боеприпасами и ГСМ, подавил огонь 3 батарей МЗА, 4 артбатарей на огневой позиции, разрушил 2 переправы через водные рубежи, уничтожил на аэродроме 6 самолетов, в воздушном бою сбил 1 ME-109, рассеял и частично уничтожил свыше полка пехоты противника».

— Герои страны. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=993 Алексеев Павел Фёдорович] (рус.). Проверено 29 июня 2010. [www.webcitation.org/66p9pkcvZ Архивировано из первоисточника 10 апреля 2012].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии капитану Алексееву Павлу Фёдоровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 7890).

После войны П. Ф. Алексеев продолжил службу в ВВС СССР. С 1963 года в отставке. Жил в городе Ростове-на-Дону. Умер 28 апреля 1985 года.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (27.06.1945, № 7890)
• Орден Ленина (27.06.1945)
• Три ордена Красного Знамени (10.08.1943, 4.12.1943, 19.06.1945)
• Орден Александра Невского (17.08.1944, № 8291)
• Два ордена Отечественной войны I степени (19.09.1943, 6.04.1985)
• Орден Отечественной войны II степени (19.05.1945)
• Орден Красной Звезды (30.12.1956)
• Медали, в том числе:
  • Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

Память

• Похоронен на Северном кладбище в Ростове-на-Дону.

См. также

• Герои Советского Союза Ростовской области

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Подвиги Героев Советского Союза. — М., 1981.
• Славные сыны Башкирии. Книга 2. — Уфа, 1966.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=993 Алексеев, Павел Фёдорович]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 27 июня 2010)

• [dspl.ru/files/el_res/milash_2010/2010txt/news/Geroi_Posle.pdf ГЕРОИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА, ПРОЖИВАВШИЕ НА ДОНУ ПОСЛЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ]

Отрывок, характеризующий Алексеев, Павел Фёдорович

– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.