Алибеков, Канатжан Байзакович

Канатжа́н Байза́кович Алибе́ков (в США известен как Кен Алибек или Кеннет Алибек, каз. Әлібеков Қанатжан Байзақұлы, род. 1950, п. Каучук, Казахская ССР) — учёный-микробиолог, специалист в области инфекционных заболеваний и иммунологии, доктор биологических наук, полковник Советской Армии в отставке.

Биография

В 1975 году окончил военный факультет Томского медицинского института по специальности «инфекционные заболевания и эпидемиология».

С 1975 года работал в «Биопрепарате» при Совете Министров СССР, занимавшемся разработкой и испытаниями биологического оружия,;

с 1988 по 1992 гг. занимал должность первого заместителя начальника Главного управления «Биопрепарат». Являлся научным руководителем программ по разработке биологического оружия и биозащиты. Специалист в области иммунологии, биотехнологии, биохимического синтеза, а также острых и хронических инфекционных заболеваний.

В 1990 году подготовил и направил Президенту СССР М. Горбачёву записку с предложением закрытия программы биологического оружия в СССР. После получения согласия руководил ликвидацией этой программы в СССР (1990—1991 гг.).

В конце 1991 года являлся одним из руководителей комиссии, инспектировавшей биологические объекты США. Инспекция показала, что Соединённые Штаты прекратили военные биологические разработки в начале 70-х годов.

В начале 1992 года уволился из управления в связи с несогласием продолжать военно-биологические разработки (разработка и применение биологического оружия запрещены во всём мире как самое аморальное оружие).

В конце 1992 года, после работы в московском коммерческом банке, эмигрировал в США.

В 1999 году опубликовал книгу под названием «Biohazard» (соавтор — широко известный в Северной Америке журналист Стивен Хендельман). Книга опубликована на многих языках мира, а российское издание «Biohazard» вышло в 2003 году под названием «[archive.is/20120713190131/readr.ru/kanatghan-ken-alibekov-alibek-i-dr-ostoroghno-biologicheskoe-orughie.html?page=1%23 Осторожно! Биологическое оружие!]».

Вокруг личности Кена Алибека продолжаются постоянные споры: в США и в Европе его считают одним из самых выдающихся людей, остановивших гонку биологических вооружений (с 2000 по 2006 годы он был в списке выдающихся исторических личностей по версии ВВС). Является одним из самых активных противников использования микроорганизмов как способов ведения войн.

Кен Алибек являлся одним из разработчиков концепции защиты США от биологического оружия и биологического терроризма. Опубликовал в США несколько книг и руководств для врачей по медицинской защите от биологического оружия и природных эпидемий. Консультирует Конгресс США по вопросам медицинской и технической защиты от естественных и «рукотворных» эпидемий. За уменьшение угрозы биологической войны и биологического терроризма в мире награждён медалью Конгресса США «За выдающийся вклад в достижение мира». Разработал и опубликовал в США концепцию неспецифической иммунной защиты во время эпидемий, а также принципы «обратной вакцинологии» для создания синтетических вакцин с использованием компьютерного моделирования.

Президент и совладелец AFG Biosolutions Inc., американской компании, разрабатывающей системы защиты от биологического оружия, профессор Университета Джорджа Мейсона (George Mason University), руководитель Национального Центра Биологической Обороны США\National Center for Biodefense. Кроме того, занимается разработкой методов лечения поздних стадий онкологических заболеваний и преподавательской деятельностью. Опубликовал серию концептуальных статей о роли хронических инфекций в развитии онкологических заболеваний и других хронических патологий.

В 2005 году предложил свою помощь правительству Казахстана, как специалист по биотехнологии и фармакологии.

В 2010 году переехал в Астану, столицу Казахстана. В настоящее время возглавляет кафедру химии и биологии в Школе наук и технологий «Назарбаев университета», где, в том числе, занят разработками противораковых препаратов и лекарств по продлению жизни, а также является председателем правления Республиканского научного центра неотложной медицинской помощи. Сохранил гражданство США.

Расследование Лос Анджелес Таймс

Осенью 1992 года Канатжан Алибеков дезертировал в США, раскрыв подробные и пугающие данные, описывающие его роль в создании биологического оружия для Советского Союза. Как врач микробиологии и полковник в Красной Армии он участвовал в советских исследованиях и сообщил спецслужбам США, что на Советы работали по крайней мере, 30000 ученых в десятках секретных лабораторий, разрабатывая биологическое оружие, несмотря на международный запрет в 1972 году. По его словам, эмигрировавшие российские ученые являются источником неминуемой угрозы и что после распада Советского Союза, несколько специалистов отправились в Ирак и Северную Корею. Обе страны, возможно, получили сибирскую язву и оспу. Передача оспы была бы особенно опасна, потому что русские, по его словам, пытались генетически модифицировать вирус, создавая смертельную опасность даже для тех, кто был привит. Опыт, в сочетании со страшными высказываниями, укрепил его вес в Вашингтоне. Он упростил своё имя до Кен Алибек став известной фигурой на Капитолийском холме и одним из самых важных голосов в принятии решений, ценою в миллиарды долларов США, чтобы противостоять сибирской язве, оспе и другим потенциальным агентам биологического терроризма.

Сообщив о перспективе того, что Ирак приобрел возможность завладеть оспой или сибирской язвой, Алибек стал одной из главных причин в войне 2003 года, говоря «нет сомнений в том", что у Саддама Хусейна имелось оружие массового уничтожения. Ни одно биологическое оружие массового поражения позже не было найдено в Ираке. Его самые сенсационные результаты исследований не выдерживали никакой критики научных специалистов США. Продвижение его без рецептурных таблеток - продававшихся через Интернет для "укрепления иммунной системы" - было высмеяно некоторыми учеными. Он ушел в отставку в качестве исполнительного директора центра Биозащиты университета Вирджинии в 2006 году из-за внутренних раздоров под его руководством.

Алибек увеличивая страх перед биологическим терроризмом в Соединенных Штатах, прежде всего стремился получить прибыль от этого страха. По некоторым подсчётами, он выиграл около $28 млн федеральных грантов или контрактов для себя или лиц, которые наняли его. В настоящее время ищет новые правительственные контракты, связанные с борьбой с биологическим терроризмом, стоимостью в десятки миллионов долларов. Он придерживается нетрадиционного научного подхода, разрабатывая продукт, который будет защищать от массива смертельных вирусов и бактерий в виде смеси нескольких препаратов. Он также ищет деньги, чтобы построить лекарственный производственный завод в бывшей советской республике Украине. Оттуда его компания будет стремиться продавать свои противовирусные средства и антибиотики для правительства США по стратегическим национальным каналам.

The Los Angeles Times исследовал публичные выступления, научно-исследовательскую и бизнес-деятельность Алибека как часть серии войны США с терроризмом.

Интересно

• Кен Алибек занял второе место по итогам второго ежегодного рейтинга наиболее влиятельных в США выходцев из бывшего СССР от Washington Profile // 28 декабря 2004 в номинации «Наука, Технологии и Образование», «Технология и образование».

См. также

• Государственный научный центр прикладной микробиологии и биотехнологии (п.Оболенск (наукоград))
• Степногорский научно-технический институт микробиологии, возглавлялся Алибековым в 1983-1987 годах.

Литература

• David Willman. [articles.latimes.com/2007/jul/01/nation/na-alibek1/5 Selling the threat of bioterrorism]. // Лос Анджелес Таймс, 01 июля 2007 года.  (англ.)

Отрывок, характеризующий Алибеков, Канатжан Байзакович

– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.