Анквич, Андрей Алоис

Андрей Алоис Анквич<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

Андрей (Анджей) Алоис (Алоизий) Анквич (польск. Andrzej Alojzy Ankwicz; 22 июня 1777, Краков, Королевство Польское — 26 марта 1838, Прага, Австрийская империя) — римско-католический религиозный деятель, латинский архиепископ львовский (1815—1833), с 1817 — примас Галиции и Лодомерии, архиепископ пражский и примас Богемии (1833—1838), ректор Львовского университета (1817—1818).

Биография

Польский шляхтич. Граф герба Абданк. Сын каштеляна Сандецкого и посланника в Дании. После первого раздала Речи Посполитой пожалованного австрийским камергером и получившего от императрицы Марии-Терезии в 1778 г. для всей фамилии Анквич диплом на графское достоинство королевства Галиции. За связи с Российским императорским двором, Иосиф Абданк был повешен в сентябре 1794 во время восстания Костюшко.

Обучался в университетах Кракова и Вены. В сентябре 1810 рукоположен. Служил каноником, ректором духовной семинарии и директором богословских курсов в Оломоуце. 25 марта 1815 назначен архиепископом Львова латинского обряда.

Анквич вошёл в историю львовской архиепархии, как энергичный духовный руководитель. Активно занимался народным образованием. При этом, был одним из главных противников распространения образования среди русинов: добиваясь от императорского двора запрета книгопечатания на русском языке. После основания в октябре 1817 года в Перемышле греко-католического дьяко-учительского института, властью был введен запрет обучения в нём на русском языке.

Как политик, был противником движения за независимость Польши и активно отстаивал интересы Габсбургской монархии.

В 1817 император дал согласие на назначение его примасом Королевства Галиции и Лодомерии

В 1817—1818 был ректором Львовского университета.

В 1828 году архиепископ А. Анквич провёл консекрацию костёла в с. Куткор.

В 1833—1838 — архиепископ пражский, примас Богемии.

Ссылки

• [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bank.html Archbishop Andrzej Alojzy Ankwicz] (англ.)

Отрывок, характеризующий Анквич, Андрей Алоис

Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.