Бурасса, Анри

Анри Бурасса

Жозеф-Наполеон-Анри Бурасса, фр. Joseph-Napoléon-Henri Bourassa (1 сентября 1868, Монреаль, Квебек — 31 августа 1952, Монреаль, Квебек) — франкоканадский политический лидер и публицист, идеолог канадского национализма.

Биография

Внук известного политика, реформатора Луи-Жозефа Папино. Обучался в Политехнической школе Монреаля и Колледже Святого креста в г. Вустер (Массачусетс). В 1890 г. был избран мэром г. Монтебелло в возрасте 22 лет.

В 1896 г. избран в Палату общин Канады как независимый либерал от округа Лабель. В 1899 г. оттказался от депутатского кресла в знак протеста против участия канадских войск в англо-бурской войне, однако вскоре после этого был переизбран. Конфликтовал с премьер-министром Уилфридом Лорье, также этническим франкоканадцем, утверждая, что тот «продался» (un vendu) британским империалистам и их сторонникам в Канаде.

Для «борьбы с империализмом» Бурасса создал в 1903 г. Националистическую лигу (Ligue Nationaliste), проповедуя канадский национализм в основном среди франкофонов. Лига выступала против политической зависимости как от Великобритании, так и от США, отстаивая автономную позицию Канады внутри Британской империи.

С 1907 г. Бурасса, лишившись места в парламенте, продолжал играть активную роль в политике Квебека. Он продолжал критиковать премьер-министра Лорье, противостоял его попыткам создать Королевский канадский военно-морской флот в 1911 г., что, по мнению Бурасса, неизбежно бы вовлекло Канаду в империалистическую войну между Великобританией и Германией. В принципе Бурасса поддерживал создание канадского флота, однако возражал против того, чтобы флот находился под британским командованием, как планировал Лорье. Критика со стороны Бурасса расшатала позиции Лорье в Квебеке, что стало одной из причин поражения либералов на выборах 1911 года. По иронии судьбы, проигрыш либералов оказался на руку консерваторам, занимавшим ещё более жёсткую пробританскую политику.

В 1910 г., будучи депутатом Провинциальной ассамблеи Квебека, основал газету Le Devoir для продвижения идей Националистической лиги и был её редактором до 1932 г.

В 1913 г. Бурасса обозвал правительство Онтарио «более прусским, чем Пруссия» во время Кризиса онтарийских школ (см. en:Regulation 17), когда онтарийские власти едва не запретили полностью употребление французского языка в школах провинции, объявив английский единственным языком образования. По этому поводу в 1915 г. Бурасса заявил, что истинные враги канадцев гнездятся внутри Канады:

«Враги французского языка, французской цивилизации в Канаде — это не боши на берегах Шпрее; это англо-канадские англификаторы, оранжевые интриганы, или ирландские священники. Франкоканадцы и без того ослаблены и деградировали вследствие завоевания и трёх столетий колониального рабства. Не допустим же ошибки: если мы позволим сокрушить онтарийское меньшинство, скоро придёт черёд и других франкоязычных групп в английской Канаде». [in Wade v 2 p 671]

Бурасса возглавил оппозицию франкофонов участию Канады в 1-й мировой войне, в особенности планам премьер-министра Роберта Бордена ввести призыв в 1917 г. (см. Кризис призыва 1917 года). Бурасса был согласен, что война была необходимой для выживания Великобритании и Франции, однако полагал, что в Европу следует отправлять лишь канадских добровольцев. Его несогласие с призывом сделало его мишенью англофонов, которые забрасывали его овощами и яйцами во время выступлений.

Через 3 месяца после того, как Бурасса объявил, что больше не собирается иметь дел с политикой, он был вновь избран в Палату представителей на выборах 1925 года как независимый депутат и сохранял депутатское место до поражения на выборах 1935 года. В 1930-е годы Бурасса требовал не впускать в Канаду еврейских иммигрантов, как и многие другие канадские политики того времени.

Бурасса также противостоял введению призыва в Канаде в 1944 г. (см. Кризис призыва 1944 года), хотя и менее активно, и был членом Народного блока.

Политическая философия

Как считал политолог Майкл Макмиллан, политические взгляды Бурасса представляли собой смесь вигского либерализма, католической социальной политики и традиционного квебекского национализма. Он был явным либералом, выступая против империализма и в поддержку гражданских свобод франкоканадцев, однако к экономическим вопросам подходил с католических позиций. Хотя Бурасса поддерживал идею ультрамонтанизма о том, что Церковь отвечала за веру, мораль, дисциплину и управление, он противостоял вовлечению Церкви в политику и отвергал корпоративизм, который поддерживала католическая церковь в Квебеке. Бурасса отвергал государственное вмешательство и настаивал на необходимости реформ общественной морали.

После смерти Бурасса в монреальском пригороде Утремон (ныне часть Монреаля) в 1952 г. за день до своего 84-го дня рождения он был погребён на кладбище Нотр-Дам-де-Нэж в Монреале.

Интересные факты

• В честь Бурасса названы бульвар и станция метро в Монреале.

• Анри Бурасса не является родственником Робера Бурасса, одного из премьер-министров Квебека.

См. также

• Политика Квебека
• Кризис призыва 1917 года
• Кризис призыва 1944 года
• Национальная ассамблея Квебека
• Франкоканадцы
• История Квебека

Литература

• LaChapelle, Guy and Comeau, Robert, ed. Robert Bourasa: Un Bâtisseur Tranquille Pr. de l’U. Laval, 2003. 406 pp.
• Levitt, Joseph Henri. Bourassa and the Golden Calf:The Social Program of the Nationalists of Quebec 1900—1914 (1969)
• Levitt, Joseph. «Images of Bourassa» Journal of Canadian Studies 1978 13(1): 100—113. ISSN 0021-9495
• MacMillan, C. Michael. «Henri Bourassa on the Defence of Language Rights» Dalhousie Review 1982a 62(3): 413—430. ISSN 0011-5827
• MacMillan, C. Michael. «The Character of Henri Bourassa’s Political Philosophy» American Review of Canadian Studies 1982b 12(1): 10-29. ISSN 0272-2011
• Murrow, Casey. Henri Bourassa and French-Canadian Nationalism Opposition to Empire (1968)
• Rumilly, Robert. Henri Bourassa — La Vie Publique D’un Grand Canadien (1944), also published as Histoire De La Province De Quebec: XIII: Henri Bourassa.
• Mason Wade, The French Canadians, 1760—1945 (1955)
• Patrick Allen et al., eds. La pensee de Henri Bourassa (1954)
• Levitt, Joseph, ed. Henri Bourassa on Imperialism and Biculturalism, 1900—1918 (1970)

Отрывок, характеризующий Бурасса, Анри

Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.