Ахметов, Мурад Хусаинович

Мурад Ахметов
Полное имя	Мурад Хусаинович Ахметов
Дата рождения	10 августа 1948(1948-08-10)
Место рождения	Уфа, Башкирская АССР, РСФСР, СССР
Дата смерти	2006(2006)
Место смерти	Уфа, Республика Башкортостан, Россия
Страна	СССР СССР → Россия Россия
Профессии	композитор
Награды	Народный артист Республики Башкортостан (1999)

Мурад Хусаинович Ахметов (10 августа 1948, Уфа — февраль 2006, там же) — башкирский советский и российский композитор. Заслуженный деятель искусств Российской Федерации (1996). Народный артист Республики Башкортостан. Сын выдающегося композитора Хусаина Ахметова.

Мурад Ахметов — автор первой в истории музыки мусульманской философско-религиозной оперы «Хайям и Коран». Это первая часть духовной дилогии (2-я часть — опера «Иов»..

Героический эпос, история башкирского народа, произведения башкирских поэтов и прозаиков стали основой многих его сочинений: балеты «В ночь лунного затмения» по Мустаю Кариму, «Северные амуры» и «Урал-батыр», оратории «Раны батыра», «Поэма о Салавате», квинтет «Земля отцов» и многие другие.

Воинская обязанность

В 1971—1972 годах — служба в рядах Советской Армии.

Образование

Окончил Уфимское училище искусств по классам композиции и фортепиано.

В 1966—1971 годах — учёба в классе композиции профессора А. Хачатуряна в ГМПИ им. Гнесиных.

Сочинения

• «Аполлон и Марсий» — композиция для 16 струнных и солирующего гобоя, сложное в музыкально-техническом отношении произведение, где партия каждого инструмента самостоятельна, выписана отдельно, без повторов, удвоений или унисона.
• «Трио-медитация в стиле раги».
• Вокальные циклы:
  • «Из китайской пейзажной лирики»;
  • «Из арабской любовной поэзии».
• Балеты:
  • «Маугли» (1974) — балет на известное произведение Р. Киплинга, либретто Х. Ахметова;
  • «Повелитель огня» (1984) — балет по мотивам африканских легенд, основанный на фольклоре народов Кении;
  • «Торквемада» (1991) — балет по монографии Хуана Льоренте «Критическая история испанской инквизиции», либретто В. Харченко;
  • «Северные амуры» (1980) — либретто Файзи Гаскарова;
  • «Урал-батыр» (1998) — по одноимённому башкирскому народному эпосу, либретто Шамиля Терегулова;
  • «В ночь лунного затмения» (1978) — балет по одноимённой трагедии Мустая Карима.
• «Лабиринт и Минотавр» — соната на тему древнегреческого мифа.
• Духовная оперная дилогия:
  • «Хайям и Коран» (1991—1992) — мусульманская философско-религиозная опера (18 рубаи Омара Хайяма и фрагменты семи сур Корана);
  • опера «Иов» на библейскую тему.
• Оратории:
  • «Раны батыра» на стихи Кадима Аралбая;
  • «Поэма о Салавате»;
  • «Сны Хиросимы».
• Симфонии:
  • № 1 «Памяти отца», посвящённая Хусаину Ахметову;
  • Симфоническая триада «Миллениум»:
    • № 2 «Варган-симфония»;
    • № 3 "По прочтению башкирского эпоса «Урал-батыр»;
    • № 4 «Реквием — узун-кюй»;
  • № 5 «О странствиях вечных, земных и небесных» — последнее сочинение композитора (неисполненное).

Кроме классических произведений, писал музыку к спектаклям Башкирского театра драмы им. Гафури:

• «Красный паша» Н. Асанбаева;
• «Великодушный рогоносец» Ф. Кроммелинка;
• «Бибинур, ах, Бибинур!» Ф. М. Булякова,

и мультфильмам, среди которых мультфильмы студии «Пилот»:

• «Авиаторы» (1990)
• «Пумс» (1990);
• «Чудеса» (1990);
• «Формула—1» (1991),

творческого объединения «Экран»:

• «Роковая любовь. Фильм 1» (1989);
• «Роковая любовь» (1990).

Общественная и педагогическая деятельность

• 1971—1978 — преподаватель Училища и Института искусств Уфы;
• 1976—1989 — проведение кропотливой работы по комплектованию фонда башкирской музыки в Союзе композиторов России, организация участия башкирских народных исполнителей в международных фестивалях и концертах в Москве;
• 1991—1995 — заместитель председателя Союза композиторов Москвы, председатель Ревизионной комиссии Союза композиторов Москвы;
• 1997—1998 — референт ректора Уфимского государственного института искусств по вопросам национальной культуры.

Семья

Отец Мурада Ахметова — выдающийся композитор Ахметов, Хусаин Файзуллович.

У Мурада Ахметова четверо детей: сыновья Фархад и Алан и дочь Камила. Сын Алик Ахметов от последней жены Альфии Рифкатовны Ахметовой родился через три месяца после смерти Мурада Ахметова.

Оценка композитора

Великолепный знаток оркестра и признанный мастер инструментовки, он свободно экспериментировал с составами оркестра, вводил неподдающиеся нотной фиксации звучания, использовал национальные инструменты разных народов, блестяще раскрывая их выразительные и технические возможности. Филигранное композиторское мастерство, блестящее владение технологическими приёмами и тщательность отделки позволили композитору даже в миниатюрных сочинениях отразить черты своего индивидуально-неповторимого симфонического стиля, создать партитуры, выверенные не только по вертикали и горизонтали, но и по диагонали.

— www.agidel.ru/?param1=13041&tab=7

Ссылки

• vedomosti.journal-ufa.ru/showinf.php?n=450&n_id=424
• wiki02.ru/encyclopedia/Ahmetov_Murad_Husainovich/t/1145
• www.vatandash.ru/?article=1155

Отрывок, характеризующий Ахметов, Мурад Хусаинович

У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.