Бабареко, Адам Антонович

Адам Антонович Бабаре́ко
белор. Адам Антонавіч Бабарэка
Псевдонимы:	А. Б.; А. Ч.; А-м Б-а; А. Б-ка; А. Б-рэка; Адам Гаротны; Я. Каліна; Якім Каліна; Малады настаўнік; А. Рэка; Чырвоны; А. Чырвоны; Адам Чырвоны; А. Чэмер.
Дата рождения:	14 октября 1899(1899-10-14)
Место рождения:	д. Слобода-Кучинка, Слуцкий уезд, Минская губерния, Российская империя (ныне Копыльский район Минской области, Белоруссия)
Дата смерти:	10 октября 1938(1938-10-10) (38 лет)
Место смерти:	Северный железнодорожный ИТЛ, Усть-Вымский район, Коми АССР, РСФСР
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род деятельности:	прозаик, критик, литературовед, драматург
Язык произведений:	белорусский
Дебют:	1920

Адам Антонович Бабаре́ко (белор. Адам Антонавіч Бабарэка; псевдонимы и криптонимы: А. Б.; А. Ч.; А-м Б-а; А. Б-ка; А. Б-рэка; Адам Гаротны; Я. Каліна; Якім Каліна; Малады настаўнік; А. Рэка; Чырвоны; А. Чырвоны; Адам Чырвоны; А. Чэмер; 1899—1938) — белорусский советский прозаик, критик, литературовед, драматург. Один из организаторов белорусских литературно-художественных объединений «Маладняк» и «Узвышша».

Биография

Родился 14 октября 1899 года в крестьянской семье в деревне Слобода-Кучинка (ныне Копыльский район Минской области, Белоруссия).

Учился в Слуцкой школе, окончил Минскую духовную семинарию (1918), учительствовал на Случчине.

Во время польской оккупации участвовал в антипольском подполье и партизанском движении, в 1920 году был арестован польскими властями, подвергался пыткам в дефензиве.

После освобождения части территории Белоруссии снова работал учителем, был членом волостного ревкома и возглавлял волостное отделение народного просвещения. Служил в РККА (1921—1922).

В 1922—1927 годах учился на этнолого-лингвистическом отделении Белорусского государственного университета, работал в редакции газеты «Савецкая Беларусь». Был одним из организаторов белорусских литературных объединений «Маладняк» (1923) и «Узвышша» (1926). У 1926—1929 годах преподавал белорусский язык и литературу в Коммунистическом университете Белоруссии, с 1928 года — ассистент кафедры истории белорусской литературы БГУ.

Арестован ГПУ Белорусской ССР 25 июля 1930 года в Минске по делу «Союза освобождения Белоруссии». Осужден 10 апреля 1931 года за «антисоветскую агитацию» к 5 годам ссылки. Год находился в тюремном заключении в Минске. Ссылку отбывал в городском посёлке Слободское Кировской области, с конца 1934 года — в Кирове. Работал бухгалтером. Срок ссылки был продолжен на два года в административном порядке.

Повторно арестован 24 июля 1937 года. 15 февраля 1938 года приговорен «тройкой» по Кировской области к 10 годам заключения в лагерях. Наказание отбывал в посёлке Княж-Погост Коми АССР в Северном железнодорожном лагере НКВД, где умер в лагерной больнице.

Реабилитирован по первому делу судебной коллегией по криминальным делам Верховного суда Белорусской ССР 15 ноября 1957 года, по второму — 4 июля 1959 года Кировским областным судом.

Был женат, имел двоих дочерей.

Творчество

Первые публикации датированы 1920 годом. В 1925 году издал книгу белор. «Апавяданні» («Рассказы») (Минск).

Разрабатывал вопросы литературоведения и эстетики, принципы народности в литературе, социальной и эстетической ценности литературы, исследовал историю белорусской литературы, творчество Я. Купалы, Я. Коласа, М. Богдановича, В. Дубовки, К. Чёрного.

Библиография

Книги поэзии

• Сборник рассказов белор. «Апавяданні» («Рассказы») (1925)
• Сборник пьес белор. «Лекары і лекі; Два жаніхі : П'есы ў І дзеі» («Врачи и лекарство; Два жениха : Пьесы в І акте») (1925)
• Пьеса белор. «Перамена : П'еса ў 2 актах» («Перемена : Пьеса в 2 актах») (1926)
• Жыццёпiс i працы (Аутфбiяграфiя)//Пра час i пра сябе. — Мн., 1966
• Избранное белор. «Збор твораў : у 2 т.» («Собрание сочинений : в 2-х т.») (2011)

Литература

• Конан У. Адам Бабарэка. — Мн., 1976.
• [old.knihi.com/memuary/backa.html Бабарэка, Алеся. Слова пра бацьку] / А. Бабарэка // Скарыніч. — Вып. 4. — Мн.: Т. 1999.
• Илькевич, Н. Н. Адам Бабарека : арест — лагерь — смерть. Расправа со ссыльными белорусами в Кирове в 1937—1938 гг.: Документальный очерк / Н. Н. Илькевич. — Смоленск : Посох, 1999. — 127 с.
• Угасание. Письма Адама Бабареки из ссылки, тюрем и лагеря. Материалы к биографии / Сост. и вступ. ст. Н. Н. Илькевич. — Смоленск, 2001. — 80 с.

Ссылки

• [sb.by/post/93410/ Витаизм книжной рекламы]

Отрывок, характеризующий Бабареко, Адам Антонович

– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]