Багов, Грегори-Саид Муратович
Поделись знанием:
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
| Саид Багов | |
| Имя при рождении: |
Грегори-Саид Муратович Багов |
|---|---|
| Дата рождения: |
17 февраля 1958 (66 лет) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1979 — наст. время |
| Награды: |
|
Грегори-Саид Муратович Багов (кабард.-черк. Багъ Мурат и къуэ Саид) (род. 17 февраля 1958, Грозный) — российский актёр, режиссёр, Заслуженный артист РФ (2003), Лауреат премии Москвы (2004).
Содержание
Биография
В 1979 году окончил актёрский факультет ГИТИСа (курс А. А. Попова). С 1982 по 1987 учился режиссуре в ГИТИСе у А. В. Эфроса, А. А. Васильева, М. М. Буткевича. Работал в Драматическом театре имени Станиславского, театре Советской Армии, Школе драматического искусства Анатолия Васильева.
В 1990-х годах проживал в Израиле. Играл в театре «Гешер» (Тель-Авив), Камерном театре (Тель-Авив), Русской антрепризе Михаила Козакова.
В 1997 году вернулся в Россию, поступил в труппу театра Иосифа Райхельгауза «Школа современной пьесы», стал одним из ведущих актёров и режиссёров театра. Состоял в труппе по 2010 год. Вернулся в 2015 году, вместе с Иосифом Райхельгаузом и Альбертом Филозовым, набрал заочный актёрско-режиссёрский курс при ГИТИСе.
С 2000-х годов много снимается в кино. Много работает как певец и чтец — на радио и на концертных площадках. Совместно с композитором и пианистом Виктором Фридманом создал музыкально-поэтический спектакль «Метаморфозы любви»[1].
Позиционирует себя в качестве адыга. Активно участвует в жизни национальных адыгских организаций[2].
Имеет сына и двух дочерей.
Творчество
Роли в театре
- «Чайка» А. Чехова — Треплев; Медведенко
- «Чайка» Б. Акунина — Медведенко
- «Чайка. Настоящая оперетка» В.Жука и А.Журбина— Медведенко
- «Без зеркал» Н. Климонтовича — Соня
- «Город» Е.Гришковца — Он
- «Событие» В. Набокова — Ревшин
- «Миссис Лев» С. Коковкина
- «Звёздная болезнь» — Артист
- «Проститут(ка)» М.Барщевского — Глеб
- «УИК ЭНД» Е.Гришковца и А.Матисон — Олег Сомов
Театральный режиссёр
- Московский драматический театр им. Станиславского
- «Здесь живут люди» А. Фугард
- «Два актёра, текст и публика»(независимый проект — с Н. В. Салантом)
- Израиль
- «9 000 метров над поверхностью почвы» А. Шипенко
- «Дама с камелиями, или Когда мы войдём в город» А. Шипенко
- Театр «Мастерская Фоменко»
- «Авиация превращений» Д. Хармс (незавершено)
- «Мосты и радуги» по мотивам пьесы «Я, Фейербах» Т. Дорста (2005)
- «Аугенапфель» (пьеса С. Багова по произведениям Д. Хармса) (2008)
Фильмография
- 1989 Картина (фильм-спектакль) — постоялец
- 2002 Копейка
- 2002 Главные роли — Азаров
- 2003 Таксист
- 2003 Стилет — Монголец
- 2003 Спасибо
- 2003 Серебро и чернь (документальный)
- 2004 Штрафбат — Чепуров, генерал-майор, начальник особого отдела
- 2004 Четыре Любови — Генрих
- 2004 Только ты… или богатая Лиза — Гриша
- 2004 Бальзаковский возраст, или Все мужики сво…, 6-я серия «Остеохондроз, или Восполнение растраченной Шукры» — Михаил, учитель Юли по йоге
- 2004 Джек-пот для Золушки — Ханский
- 2005 Пороки и их поклонники (Россия, Украина) — Расул, бизнес-партнёр Архипова
- 2005 Виртуальный роман — Андрей Астахов (главная роль)
- 2005 Авантюристка, фильм № 2 «Белый пиар» — Олег Петрович Дубов, владелец агентства «Глобус»
- 2005 МУР есть МУР-3 — Алексей Борзов, «американец»
- 2005 Верёвка из песка — эпизод (нет в титрах)
- 2006 Из пламя и света — Василий Чилаев
- 2006 Театр обречённых — Сергей Сергевич Верзин, адвокат Петра Грановского
- 2006 Игра в Шиндай — Юра, муж Регины
- 2006 Золотые парни (Россия, Украина) — майор Сафаров, офицер ФСБ
- 2007 На пути к сердцу — Азам, антиквар
- 2007 Кровавый круг
- 2007 Завещание Ленина — сотрудник журнала «Юность»
- 2007 Грустная дама червей — Андрей
- 2007 Бешеная : Двойная игра (4-й фильм) — Удав
- 2007 Поцелуи падших ангелов — Руслан
- 2008 После жизни — Гена
- 2008 Песочный дождь — Александр Дмитриевич
- 2008 Неуд по любви — фотограф Минский
- 2008 Жаркий лёд — Эдуард Ремнёв, главный хореограф балета на льду (главная роль)
- 2008 ГИБДД и т. д. — Тимур
- 2009 Братаны — Вахтанг Георгиевич, сутенёр
- 2009 Питерские каникулы — Геннадий
- 2010 220 вольт любви — Борис Рудольфович Виннер, продюсер
- 2010 Голоса (1, 2, 8—15, 19 серии) — «Пациент»
- 2010 Счастливый конец — Альберт, продюсер
- 2011 Доярка из Хацапетовки-3 (Россия, Украина) — Герман Красовский, медвежатник
- 2011 Хозяйка моей судьбы — Меркулов
- 2012 Странствия Синдбада: Путь на север — Базу Бек
- 2012 Цена жизни (в производстве)
- Озвучивание
- 2006 Несравненная ЕкатеРина (документальный) — читает текст
Награды
- Заслуженный артист Российской Федерации (2003)
- Премия Москвы (2004) — за роль в спектакле «Город»
Напишите отзыв о статье "Багов, Грегори-Саид Муратович"
Примечания
Ссылки
- [www.rusactors.ru/b/bagov/index.shtml Багов Грегори-Саид Муратович]. Актеры советского и российского кино. Проверено 15 августа 2012. [www.webcitation.org/6B7DQ8Zoo Архивировано из первоисточника 2 октября 2012].
- [kino-cccp.net/publ/2-1-0-4892 Багов Грегори-Саид Муратович]. Кино СССР. Проверено 15 августа 2012. [www.webcitation.org/6B7DSUHsb Архивировано из первоисточника 2 октября 2012].
- [ruskino.ru/art/1330 Грегори-Саид Багов] на сайте RUSKINO.RU
- Гейзер М. [www.alefmagazine.com/pub582.html Саид Багов: Никогда не поздно стать знаменитым] // Алеф: ежемесячный международный еврейский журнал.
- [orloffmagazine.com/content/drugie-berega-saida-bagova Другие берега Саида Багова. Интервью]
Отрывок, характеризующий Багов, Грегори-Саид Муратович
Несколько людей присоединились к первым.– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 17 февраля
- Родившиеся в 1958 году
- Родившиеся в Грозном
- Актёры по алфавиту
- Актёры СССР
- Актёры России
- Актёры Израиля
- Актёры XX века
- Актёры XXI века
- Театральные режиссёры по алфавиту
- Театральные режиссёры России
- Театральные режиссёры Израиля
- Театральные режиссёры XX века
- Театральные режиссёры XXI века
- Заслуженные артисты Российской Федерации
- Выпускники ГИТИСа
- Персоналии:Театр им. Станиславского
- Актёры и актрисы Центрального академического театра Российской армии
