Балглей, Яков
Поделись знанием:
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
| Яков Балглей | |
| фр. Jacques Balgley | |
 Автопортрет. 1928 год. | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: | |
Яков Балглей (фр. Jacques Balgley; 7 марта 1891, Брест-Литовск Гродненская губерния — 14 июня 1934, Париж) — французский художник Парижской школы и гравёр, выходец из Белоруссии. Работал в Париже.[1]
Содержание
Биография
Яков Балглей родился в раввинской семье,[2] некоторое время изучал медицину в Санкт-Петербурге, затем учился на архитектурном отделении Одесской рисовальной школы. С 1911 года жил в Париже, где обучался архитектуре и философии. Как и многие другие молодые художники парижской школы Яков Балглей жил в известной коммуне «Улей».[2] В 1920 году поступил в Школу декоративного искусства.
Умер от сердечного приступа, похоронен на кладбище Пер-Лашез.
Работы
В 1924 году Яков Балглей имел персональную выставку в галерее Barbazanges. В 1925 году выполнил 21 офорт для альбома «Études inachevées» («Незаконченное обучение»).
Память
После смерти художника ретроспективные выставки состоялись в галереях Marcel Guiot (1939), Michel (1948) и Marcel Bernhheim (1955).
В 1974 году мэрия 1-го района Парижа провела мемориальную выставку «Балглей или преодоленный апокалипсис».
Напишите отзыв о статье "Балглей, Яков"
Примечания
- ↑ [news.21.by/culture/2011/04/13/285661.html Презентация книги Владимира Счастного «Художники Парижской школы из Беларуси»]
- ↑ 1 2 Л. Бунеева [www.vb.by/article.php?topic=4&article=12435 Брестская пчела из парижского «Улья»] "Вечерний Брест" 23 марта 2011
Ссылки
- Л. Бунеева [www.vb.by/article.php?topic=4&article=12435&%20action=results&poll_ident=144 Брестская пчела из парижского «Улья»] "Вечерний Брест" 23 марта 2011
- [tez-rus.net/ViewGood22978.html Яков Балглей] Российское зарубежье во Франции 1919-2000
- Владимир Счастный [4-4.by/publ/0-2 «Терпкий вкус вереска». Художники Парижской школы из Беларуси. Биографии. Путеводитель.] Издательство "Четыре четверти" Минск
- [www.arcadja.com/auctions/es/balgley_jacob_jacques/artista/67846/ Jacob, Jacques Balgley] (фр.)
|
Это заготовка статьи о деятеле искусства. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Балглей, Яков
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
Категории:
- Родившиеся 7 марта
- Родившиеся в 1891 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Бресте
- Умершие 14 июля
- Умершие в 1934 году
- Умершие в Париже
- Художники по алфавиту
- Выпускники Одесского художественного училища
- Похороненные на кладбище Пер-Лашез
- Умершие от инфаркта миокарда
- Художники Франции
- Парижская школа
- Гравёры Франции
