Берлемон, Шарль де

Шарль де Берлемон

Граф Шарль де Берлемон (Charles de Berlaymont; 1510—1578, Намюр) — государственный деятель исторических Нидерландов эпохи Контрреформации, один из самых ненавистных в Испанских Нидерландах министров короля Испании Филиппа II Испанского и сотник Маргариты Пармской, член государственного совета Нидерландов.

Биография

Предположительно, родился в Берлемоне (департамента Нор, Нор — Па-де-Кале, Франция).

Барон, затем граф из старинного фламандского рода. Сын Мишеля де Берлемона. Роялист. Вместе с младшим Гранвеллой и Вилиусом заседал в «Совете» («Consulta») наместницы Маргариты Пармской. Один из главных её советников, сторонник происпанской политики в первые годы разгоравшейся Нидерландской революции. Когда принцесса уступила настояниям дворянства и вступила на путь более либеральный, Берлемон, как приверженец строгокатолической и монархической системы, удалился от дел.

Однако, когда его принципы вновь восторжествовали, он вернулся. С водворением герцога Альбы влияние Берлемона достигло апогея. С Виглиусом, Варгасом и другими в 1567 он заседал в «Совете смуты», прозванном нидерландцами «Кровавым Советом». Берлемон удержался до смерти Луиса де Рекесенса (1576), когда вместе с другими членами государственного совета был взят оранжской партией и долгое время содержался в заточении.

«Брюссельская уния», принятая в 1577 доном Хуаном Австрийским, была так же подписана Берлемоном, а новый военный поворот заставил его вновь примкнуть к стороне наместника.

В 1533 — Штатгальтер Намюра. Старший егермейстер Брабанта, Фландрии и Намюра, наследный камергер финансов и пристав округа Намюра. Был бароном Йержа и владельцем нескольких замков в Валлонии (Флойона, Хаултпенне).

Кавалер ордена Золотого руна.

Семья

Жена: Адриенна де Линь-Барбансон, дочь барона Луи де Линь-Барбансона и Марии де Глим.

Дети:

• Гиллис (Жиль) (около 1540—1579) — штатгальтер нескольких районов Семнадцати провинций, военачальник. Убит при осаде Маастрихта (1579)
• Луи (1542—1596) — Архиепископ Камбре и пробст церкви св. Серватия Маастрихтского в Маастрихте
• Ланселот — сеньор де Борен
• Флоран (ок. 1550—1626) — кавалер ордена Золотого руна. Граф де Берлемон, сеньор Флуайона, статхаудер Намюра, графства Артуа, герцогства Гельдерн и Люксембурга
• Клод (1550—1587) — владыка Хаултпенне, губернатор Бреды
• Адриенна (?—1582) — жена Иоганна маркграфа Бранденбурга
• Иоланда (1560—?)
• Мария

Источник

• Барлэмон, Шарль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.marceltettero.nl/Spanje/Hierges/Berlaymont.html Gilles van Berlaymont moordt Oudewater uit] (нид.)

Отрывок, характеризующий Берлемон, Шарль де

– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.