Биглов, Мухаммедакрам Мухамметжанович

Мухаммедакрам Мухамметжанович Биглов
Депутат Второй Думы, 1907 г.
Дата рождения:	1871(1871)
Дата смерти:	1919(1919)
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Вероисповедание:	мусульманин-суннит
Род деятельности:	земский начальник, депутат Государственной думы II созыва

Мухаммедакрам Мухамметжанович Биглов вариант транскрипции имени Муххамет-Акрам (1871 — 1919) — земский начальник, депутат Государственной думы II созыва от Уфимской губернии.

Биография

По национальности татарин, дворянин Уфимской губернии. Выпускник Оренбургского кадетского корпуса, по другим сведениям окончил Павловское военное училище. Служил земским начальником. Ещё до выборов в Думу был избран председателем Белебеевской уездной земской управы, находился в этой должности в 1907—1909 годах. Владел землями площадью 850 десятин.

6 февраля 1907 избран в Государственную думу II созыва от общего состава выборщиков Уфимского губернского избирательного собрания. Вошёл в состав Мусульманской фракции, избран председателем её бюро. Состоял в думской Бюджетной комиссии. Современные историки политическую позицию Биглова определяют следующим образом: «По политическим взглядам близок к Конституционно-демократической партии, но по ряду вопросов занимал позицию левее конституционных демократов», однако поскольку мусульманская фракция голосовала солидарно с кадетами, это позволяет относить М. М. Биглова к этой фракции.

Во время кампании выборов в III Государственную Думу был избран выборщиком на съезде избирателей города Белебей, но губернская комиссия отменила результаты этих выборов из-за того, что агитация за Биглова продолжалась и в день голосования. Правительствующий Сенат жалобу Биглова не удовлетворил. 18 июня 1910 года на экстренном уездном земском собрании Биглов был избран председателем уездной земской управы и городским головой Елабуги, однако решение Елабужского земства было отклонено Вятским вице-губернатором.

После Октябрьской революции 1917 года примкнул к Белому движению: в 1917—1918 командовал 95-м мусульманским пехотным полком в Казани. Стал одним из организаторов так называемой «Забулачной республики» («Бола карты республикасы»), провозглашённой в конце февраля 1918 года в Казани за протокой Булак, являлся начальником штаба её вооружённых сил. При подавлении «Забулачной республики» большевиками избежал ареста и с остатками её вооружённых сил влился в армию адмирала А. В. Колчака. Там с сентября 1918 по февраль 1919 года командовал 16-м татарским стрелковым полком, состоявшим только из мусульман.

По одним сведениям, погиб в бою, по другим — умер, находясь на фронте.

Литература

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003732207#page540?page=406 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Второй созыв. М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина. 1907. С. 364.]
• [www.tez-rus.net/ViewGood30242.html Усманова Д. М. БИГЛОВ Мухаммедакрам Мухамметжанович // Государственная дума Российской империи: 1906-1917. Б. Ю. Иванов, А. А. Комзолова, И. С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008. C. 54].

Рекомендуемые источники

• Мусульманские депутаты Государственной думы России, 1906-1917 гг.: Сборник документов и материалов. Уфа, 1998. С. 284;
• Усманова Д. М. Мусульманские представители в Российском парламенте, 1906-1917. Казань, 2005.

Архивы

• Российский государственный исторический архив]. Фонд 1278. Опись. 1 (2-й созыв). Дело 37; Дело 555. Лист 5.

Отрывок, характеризующий Биглов, Мухаммедакрам Мухамметжанович

После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.