Блюменталь, Юлий Юльевич

Юлий Юльевич Блюменталь
Депутат Третьей Думы, 1910.
Дата рождения:	11 августа 1870(1870-08-11)
Место рождения:	Казань, Российская империя
Дата смерти:	1944(1944)
Место смерти:	д. Кишелга Кызылординской области Казахской ССР.
Гражданство:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Жанр:	пейзаж, портрет
Учёба:	Императорская Академия художеств (Санкт-Петербург; 1894).
Стиль:	реализм
Награды:	Серебряные медали Академии художеств (1893, 1894 г.)
Подпись:

Юлий Юльевич Блюменталь (1870—1944) — русский, советский живописец, график, один из основоположников башкирского профессионального изобразительного искусства.

Биография

Ю. Ю. Блюменталь родился в 1870 году в г. Казани в дворянской семье. Немец, евангелическо-лютеранского вероисповедания. В 1888 году Блюменталь окончил гимназическое отделение Петришуле в Санкт-Петербурге. В 1889 году поступил в Императорскую Академию художеств. Педагогом его был Н. Д. Кузнецов.

В 1893—1894 годах картины Блюменталя были отмечены серебряными медалями Академии художеств. За портрет «Раздумье» (1894) Блюменталь получил звание классного художника третьей степени.

Одновременно он занимался политической деятельностью. В 1905 году — избран председателем Белебеевской уездной земской управы. Депутат Государственной думы III созыва от Уфимской губернии, состоял в конституционно-демократической фракции. Был также уполномоченным Комитета помощи раненым Всероссийского земского союза в Уфимской губернской земской управе, гласным Уфимской городской думы, членом Временного комитета и одновременно председателем Уфимского губернского комитета Партии народной свободы, в которой состоял в 1905—1920 годах.

В 1908 году Блюменталь заявил о сложении депутатских полномочий, но позже обратился с просьбой признать своё заявление недействительным. Член комиссий: продовольственной, земельной, по народному образованию, о путях сообщения. Подписал законопроекты: «Об обеспечении отдыха торгово-промышленных служащих», «О распространении земского Положении на Область войска Донского», «О порто-франко устьев Оби и Енисея», «Об учреждении землеустроительных комиссий в степных областях», «Об учреждении в Ростове-на-Дону окружного суда», «О найме торговых служащих», «О распространении на Астраханскую губернию Положения о земских учреждениях», «О введении в Архангельской губернии земского самоуправления», «Об изменении городского избирательного закона», «Об отмене смертной казни».

После окончания срока депутатских полномочий поселился в Уфе. В 1913 году Блюменталь — один из организаторов Общества любителей живописи, активный участник проводимых обществом выставок (1916—1917).

После октября 1917 работал директором Башкирского государственного художественного музея (1926—1935). Преподавал в Башкирском театральном художественном училище (1926—1937). Был одним из организаторов уфимского Общества любителей живописи и участник его выставок (1916-17). При его содействии с 1 января 1924 года был организован «Кружок друзей художественного музея», устав кото­рого был утвержден Башкирским Наркомвнутделом (газета «Власть труда» от 13.04.1924 № 107).

В 1926—1935 годах Блюменталь — директор Башкирского государственного художественного музея. Будучи директором музея — заложил основы профессионального музейного учёта и документации.

С 1926 по 1937 год Блюменталь преподавал в Уфимском театрально-художественном училище.

В 1928 году он вместе с художником В. С. Сыромятниковым участвовал в экспедициях по юго-восточным районам Башкирии с целью изучения и сбора образцов башкирского декоративно-прикладного искусства для формирования коллекции национального декоративно-прикладного искусства в Уфимском художественном Пролетарском музее им. Октябрьской Революции (основан 7 ноября 1919 года). Материалы декоративно-прикладного искусства, собранные ими активно использовались художниками Башкортостана для создания произведений на национальные темы.

Выполненные им во время экспедиции карандашные и акварельные зарисовки предметов национального быта, а также разнообразные материалы, привезенные участниками этой и последующих экспедиций, были выставлены в «башкирском уголке», организованном в музее в 1939 году. В 1929, 1954, 1994 годах музей переименовывался. С 1998 года это Башкирский государственный художественный музей имени М. В. Нестерова.

В 1937 Блюменталь переехал в Малоярославец Калужской области. В 1941 году он был выслан в Казахскую ССР как "этнический немец", где в 1944 году скончался в деревне Кишелга Кызыл-Ординской области.

Произведения Блюменталя хранятся в Башкирском художественном музее имени М. В. Нестерова.

Творчество

Ю. Ю. Блюменталь — автор портретов, таких как полотно «Раздумье» (1894), «Портрет матери» (1905), графические листы «Трольберг» (1906), «Портрет А. И. Шингарева» (1918), «Портрет Черданцева» (1924), Портрет матери, х. м" 1920, «Портрет молодой татарки», (1932).

Из его поздних работ — рисунок «Старик-башкир», живописные произведения «Самсинур» и «Автопортрет».

В результате поездок по Башкирии Блюменталь выполнил ряд зарисовок: «Всадник-башкир», «За стрижкой овец».

Основные живописные работы Блюменталя: «Сумерки» (1900), «Последний снег» (1903), «Портрет матери» (1905), «Мотив Инзерского завода» (1928); графические произведения: «С берегов Финляндии» (1906, бум., акв.), «Вид башкирской кочевки» (1928, бум., акв.) хранятся в Художественном музее им. М. В. Нестерова в Уфе.

Выставки

• «Выставки в Императорской Академии художеств» 1898, 1900, 1902 г.г.
• Выставка «Нового общества художников», 1904 г.
• «Художники окраины» Сан-Диего (США, штат Калифорния)1929 году .
• Выставки Уфимского общества любителей живописи, 1916, 1917, 1918 г.г..
• Выставки отделения АХРРа, 1925, 1926—1932.

Награды и звания

• Серебряными медалями Академии художеств (1893, 1894 г.г.).
• Классный художник третьей степени (1894).

Литература

• Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Четвертый созыв. М., 1913, с. 355;
• Художники Советской Башкирии: Справочник. Автор-составитель Э. П. Фенина. Уфа, 1979;
• Башкортостан: Краткая энциклопедия. Уфа, 1996;
• Немцы России. Энциклопедия. Т. 1. М, 1999—2006.
• Художники народов СССР. Биобиблиогр. словарь. Т.2. М., 1972.
• РГИА (Российский государственный исторический архив). Фонд 1278. Опись 9. Дело 87.
• История Уфы. Сб. ст., гл. 6. Башкирское книжное изд., Уфа, 1976.
• Каталоги выставок работ «Кружка любителей искусства», 1916—1919.
• «Словарь русских художников», Москва, Эксмо, 2008, Э. Г. Коновалов.
• Held, Herman. "Verzeichnis der Schueler und Schuelerinnen der Schulen zu St. Petri 1862-1912" – St. Petersburg: Buchdruckerei Trenke & Fusnot, 1913.

Ссылки

• [www.hrono.ru/text/2006/nav03_06.html Александра Навозова. За далью лет… О творчестве художников Юлия Блюменталя и Леонида Лезенкова.]

Отрывок, характеризующий Блюменталь, Юлий Юльевич

– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.