Блейман, Михаил Юрьевич

Михаил Блейман
Имя при рождении:	Михаил Юрьевич Блейман
Дата рождения:	6 (19) мая 1904(1904-05-19)
Дата смерти:	3 декабря 1973(1973-12-03) (69 лет)
Профессия:	сценарист
Карьера:	1924—1973
Направление:	социалистический реализм
Награды:

Михаи́л Ю́рьевич Бле́йман (1904 — 1973) — советский сценарист. Лауреат Сталинской премии второй степени (1948).

Биография

Родился 6 мая (19 мая по новому стилю) 1904 года в Ростове-на-Дону. В 1923—1924 годах Михаил Блейман учился на историко-филологическом факультете Донского университета (Ростов-на-Дону) и в Высшем литературно-художественном институте имени Брюсова (Москва), одновременно сотрудничал в газетах и журналах.

В кино Михаил Блейман работал с 1924 года. В 1937—1939 годах совместно с М. В. Большинцовым и Ф. М. Эрмлером создал сценарий одного из выдающихся советских фильмов «Великий гражданин». Успех фильма был предопределён в значительной мере новаторской драматургией.

Умер 3 декабря 1973 года. Похоронен в Москве на Донском кладбище.

Жена — Инна Данкман, режиссёр МАДТ имени Моссовета.

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1948) — за участие в создании фильма «Подвиг разведчика» (1947).
• орден Трудового Красного Знамени
• медали

Фильмография

1. 1928 — Мятеж
2. 1928 — Ася
3. 1930 — Счастливый Кент
4. 1931 — Конец Нахаловки
5. 1932 — Беглец
6. 1933 — Моя Родина
7. 1936 — Путешествие в Арзрум
8. 1937 — Великий гражданин (совместно с М. В. Большинцовым и Ф. М. Эрмлером)
9. 1940 — Юность командиров (совместно с В. П. Вайнштоком)
10. 1942 — Непобедимые (совместно с М. К. Калатозовым)
11. 1944 — Небо Москвы (совместно с М. В. Большинцовым)
12. 1945 — Это было в Донбассе (совместно с С. П. Антоновым и Б. Л. Горбатовым)
13. 1947 — Подвиг разведчика (совместно с К. Ф. Исаевым и М. Б. Маклярским)
14. 1947 — Возвращение с победой (совместно с К. Ф. Исаевым)
15. 1948 — Три встречи
16. 1954 — Тревожная молодость (совместно с В. П. Беляевым)
17. 1965 — Перед судом истории (совместно с В. П. Вайнштоком)
18. 1965 — «Тобаго» меняет курс
19. 1967 — Путь в «Сатурн»
20. 1967 — Конец «Сатурна»
21. 1968 — 24-25 не возвращается
22. 1968 — День ангела (нет в титрах)
23. 1970 — Крушение империи
24. 1971 — Чёрные сухари
25. 1972 — Бой после победы

Отрывок, характеризующий Блейман, Михаил Юрьевич

– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.