Большевик (завод, Киев)

Публичное акционерное общество «Научно-производственное предприятие «Большевик»
Тип	Публичная компания
Основание	1882
Прежние названия	Киевский чугунолитейный и механический завод, АО «Киевский машиностроительный завод Гретера, Криванека и К°», Первый государственный киевский машиностроительный завод
Основатели	Я. Гретер, И. Криванек
Расположение	Украина Украина: Киев
Продукция	оборудование для переработки резины и пластмасс, нефтепромысловое оборудование, тоннельные эскалаторы, проходческие щиты
Сайт	[bolshevik.net.ua/ ik.net.ua]

К:Компании, основанные в 1882 году

«Большевик» — киевский машиностроительный завод. Расположен на пересечении улицы Вадима Гетьмана и проспекта Победы (ул. В. Гетьмана, 2-4, пр-т Победы, 49/2).

История

Завод основан в 1882 году предпринимателями-чехами Я. Гретером и И. Криванеком под названием «Киевский чугунолитейный и механический завод» на киевской окраине — Шулявке. Выпускал чугунную арматуру, болты, гайки, ремонтировал машины. В 1888 году оформился в акционерное общество «Киевский машиностроительный завод Гретера, Криванека и К°», которое в 1890 году приступило к строительству (на той же территории) нового завода. Стал крупнейшим машиностроительным предприятием города. Производил оборудование для сахарных заводов (в этой области был ведущим в России), паровые котлы, насосы и т. п. В 1896 году на Нижегородской ярмарке заводу присуждена Золотая медаль за паровую машину. В 1915 году его фактическим владельцем стал И. Ярошинский.

В период революции 1905 года заводские рабочие создали «Шулявскую рабочую республику», где поддерживали порядок боевые дружины. Рабочие завода участвовали в октябрьском 1917 года и январском 1918 года вооружённых восстаниях в Киеве. В 1919 году после национализации завод получил название «Первый государственный киевский машиностроительный завод». Выполнял заказы для Красной армии: оборудовал броневики, ремонтировал машины судов Днепровской флотилии. В 1920—1921 годах снова выпускал оборудование для сахарных заводов, одновременно освоил выпуск машин для переработки торфа, жерновов мельниц. В 1922 году получил название «Большевик».

В 1929 году учёный Е. Патон устроил в котельном цехе лабораторию для электросварочных испытаний, чем положил начало сотрудничеству завода и Института электросварки АН УССР.

Во время реконструкции 1930-х годов к заводу присоединена территория за западными воротами; площадь предприятия увеличилась вдвое, выстроены новые цеха, первый из которых — механический (ныне механосборочный). Завод перепрофилирован на выпуск оборудования для химической промышленности, в частности для производства синтетического каучука. В 1934 году начал выпуск оборудования для шинной и резинотехнической промышленности. Во время обороны Киева 1941 года завод выпускал снаряды, противотанковые надолбы, броневики, ремонтировал танки и автомобили. В июле—августе 1941 года часть оборудования и рабочих эвакуированы в Кострому, Дзержинск, основная часть переехала в Свердловск, где составила основу комбината «Уралхиммаш». Здесь наладили выпуск 120-миллиметровых миномётов. Государственный комитет обороны наградил «Уралхиммаш», костяк которого составляли рабочие «Большевика», орденом Трудового Красного Знамени. В оккупированном Киеве в цехах завода на ремонте подвижного состава наряду с рабочими работали военнопленные. Действовала подпольная группа сопротивления В. Хохлова. На фронтах войны трое рабочих стали Героями Советского Союза: лётчик-истребитель В. Бондаренко, командир артиллерийской батареи С. Богайчук, лётчик-штурмовик И. Лысенко. В боях за освобождение Киева осенью 1943 года заводские сооружения были значительно повреждены. В административном корпусе располагался командный пункт 167-й Сумско-Киевской стрелковой дивизии. Восстановление началась в 1944 году, и уже в конце года завод стал выпускать мирную продукцию. После войны был освоен выпуск аппаратов для производства вискозы, с 1964 года — новая технология литейного производства (изготовления стержней и форм из жидких самотвердеющих смесей). В 1975 году завод объединён с научно-исследовательским институтом, который в свою очередь имел завод опытного машиностроения и разные лаборатории.

От первоначальных сооружений остались здания токарного (теперь инструментальный) цеха, центрального склада (теперь 4-й механосборочный цех) и дом Гретера (теперь Центральная заводская лаборатория).

В 1965 году на фасаде Центральной лаборатории (ул. В. Гетьмана, 4) открыта бронзовая мемориальная доска, в 1975 году на заводском дворе — мемориал в честь заводчан, погибших в Великой Отечественной войне (скульптор Г. Хусид).

Источники

• Звід пам’яток історії та культури України. Київ, 2003 р.

Отрывок, характеризующий Большевик (завод, Киев)

Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.