Бухарский, Андрей Иванович

Андрей Иванович Бухарский
Дата рождения:	1767(1767)
Дата смерти:	1833(1833)
Место смерти:	Вильно
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Род деятельности:	поэт и драматург
Жанр:	комедия, ода, послание

Андре́й Ива́нович Буха́рский (1767, по другим сведениям 1770—1833, Вильна) — сенатор, тайный советник; русский поэт и популярный драматург конца XVIII века.

Биография

Происходит из обедневшего дворянского рода. Получил домашнее образование. В 1775 году был записан в Преображенский полк. В чине капитана в 1787 году был переведён в Невский пехотный полк. В 1788 году вышел в отставку в звании майора.

В 1796 году поступил на гражданскую службу. Был столоначальником при петербургских хлебных магазинах, секретарём Государственной экспедиции для свидетельства счётов, с 1801 года — правителем канцелярии главного директора почт. Поддерживал дружеские отношения с П. И. Богдановичем, И. А. Дмитревским, А. И. Клушиным, И. А. Крыловым, П. А. Плавильщиковым, И. П. Пниным.

С 1811 года жил в Вильне, до 1832 года занимая должность почт-директора Литовского почтамта. Состоял членом Комитета Виленского отделения Библейского общества, при содействии которого в 1816 году большим по тем временам тиражом в 5000 экземпляров был выпущен Новый Завет «на литовско-самогитском языке».

Похоронен на Евфросиниевском кладбище в Вильнюсе (Литва).

Творчество

Автор од и комедий. В 1781 году была издана пьеса «Неумышленные ошибки» (перевод с французского языка). В 1795 году состоялась постановка комедии Бухарского «Плата тою же монетою», в 1797 — «Недоконченная картина». Был хорошо знаком с польской литературой.

К литературному творчеству в виленский период жизни не возвращался. Знакомый с Бухарским профессор российской словесности Виленского университета И. Н. Лобойко только после его смерти узнал о его прежних литературных занятиях.

Сочинения

• Ода ея императорскому величеству великой государыне Екатерине Второй императрице и самодержице всероссийской: На взятие Очакова. От всеподданнейшаго Андрея Бухарскаго. СПб., 1789.

Ссылки

• [www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=599 БУХАРСКИЙ Андрей Иванович]
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=14578 Бухарский Андрей Иванович]

Отрывок, характеризующий Бухарский, Андрей Иванович

– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.