Быстрицкий, Иван Андреевич
| Быстрицкий Иван Андреевич | ||
| Дата рождения: | ||
|---|---|---|
| Место рождения: | ||
| Подданство: | ||
| Дата смерти: |
неизвестно | |
| Место смерти: | ||
| Награды и премии: |
| |
Иван Андреевич Быстрицкий (1862 — ?) — потомственный почетный гражданин Ставрополя (ныне Тольятти).
Биография
Родился в 1862 году в семье симбирского священника, где у отца — Андрея Андреевича и матери — Евдокии Васильевны было трое сыновей: Василий, Дмитрий и Иван.
После окончания в 1886 году юридического факультета Казанского императорского университета, Иван Андреевич был послан в Самарскую губернию «исправлять должность ставропольского уездного нотариуса и копию формулярного списка».[1] Стал ставропольским уездным нотариусом, где его к присяге привёл в местном Троицком соборе протоиерей Яков Федорович Головцов.
Среди множества зарегистрированных им актов и сделок была продажа имения княгини Александры Николаевны Оболенской в деревне Палицыно Ставропольского уезда Поземельному банку в 1890 году.[2]
В должности нотариуса в Ставрополе Иван Быстрицкий проработал по 1896 год, когда был удостоен звания потомственного почетного гражданина Ставрополя (за 10-летний срок работы нотариусом города Ставрополя и уезда) и пожалован орденом Св. Анны 3-й степени. В 1897 году с семьей он переехал в Москву.
C 1880 года был женат Лидии Константиновне, в семье у них были сын Борис (род. 1880) и дочь Мария (род. 1891). Дата смерти И. А Быстрицкого неизвестна.
Напишите отзыв о статье "Быстрицкий, Иван Андреевич"
Примечания
Ссылки
- [www.tgl.ru/honorary/people/77/ Быстрицкий Иван Андреевич]
|
Это заготовка статьи о персоналии из России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Быстрицкий, Иван Андреевич
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
