Бьюкенен, Патрик Джозеф
| Бьюкенен, Патрик Джозеф | ||
| Pat Buchanan | ||
 Патрик Бьюкенен в 2008 году | ||
| Имя при рождении: |
Patrick Joseph Buchanan | |
|---|---|---|
| Дата рождения: | ||
| Место рождения: | ||
| Гражданство: | ||
| Вероисповедание: | ||
| Партия: | ||
| Род деятельности: |
политический комментатор, писатель | |
| Награды: |
| |
| [buchanan.org/blog/ n.org/blog/] | ||
Патрик Джозеф «Пат» Бьюкенен (англ. Joseph Patrick "Pat" Buchanan) (2 ноября 1938, Вашингтон) — американский политик и публицист, в 1969—2000 гг. — идеолог крайне правой фракции Республиканской партии.
Содержание
Биография
Окончил Джорджтаунский университет в 1960 году. Окончил магистратуру в Колумбийском университете в 1962 году.
В 1969—1974 гг. — помощник и референт президента Р. Никсона.
В 1974 году — советник президента Дж. Форда.
В 1985—1987 гг. — руководитель отдела по связям с общественностью в администрации президента Р. Рейгана.
Теле- и радиоведущий, журналист, писатель.
С 1983 года является президентом фонда «Американское дело». Баллотировался в кандидаты в президенты США в 1992 и 1996 гг. от Республиканской партии и в президенты в 2000 г. от Реформистской партии.
Политические взгляды
В 1990 году назвал Конгресс и Сенат США «территорией, оккупированной Израилем».
С 2000 года выступает с резкой критикой президента Дж. Буша-младшего за войну в Ираке, конфронтацию с Россией, предпочтение афроамериканского меньшинства белому большинству, либеральную миграционную политику.
В 2002 году выпустил книгу «Смерть Запада», в которой, с одной стороны, продолжил идеи Шпенглера и Фукуямы о внутреннем кризисе европейской цивилизации, причины которого Бьюкенен видит в дехристианизации США и стран Европы, снижении рождаемости, распаде общества на конфликтующие этнические, конфессиональные и прочие сообщества и группы.
Кроме того, П. Бьюкенен отличается достаточно своеобразным, с точки зрения российского обывателя, взглядом на место России в современной системе международных отношений. Россия в его представлении продолжает оставаться традиционным противником Запада, обладает националистически настроенным населением, которое настолько поглощено заботой о росте собственного благосостояния и мощи государства, что забывает даже о собственном воспроизводстве. При этом, по его мнению, население России не перестаёт, несмотря ни на что, культивировать идеалы сталинизма и слепо предано своему автократическому правительству, многие ключевые посты в котором продолжают занимать латентные коммунисты, чудом избежавшие люстрации.
Демографические проблемы являются в риторике П. Бьюкенена тем немногим, что объединяет Россию и Запад. Однако невзирая на пессимистические пророчества, касающиеся будущего России и обусловленные этими проблемами, которым трудно что-либо возразить, Бьюкенен находит, что наше государство отнюдь не утратило признаков великой державы, и Россия вполне может рассматриваться в качестве объекта влияния на третьи страны. Более того, в случае прихода откровенно националистического и реваншистского правительства на смену автократическому она, по его мнению, сможет претендовать на воссоздание некогда существовавших сфер влияния в Восточной Европе, Средней Азии и на Кавказе и даже будет выступать в качестве достойного соперника Соединенных Штатов[1][2].
«Смерть Запада»
Бьюкенен даёт анализ процессов в западной идеологии, культуре и политике, ведущих к самоубийственным для народов Запада решениям. В центре внимания развитие ряда неомарксистских теорий — Лукача, Грамши, Франкфуртской школы. После провала последовавших за Первой мировой войной марксистских революций в Европе и оказавшихся неоднозначными результатов марксистских преобразований в России, ряд левых теоретиков переосмыслили причины своих поражений, выдвинув идею революции в культуре, «культурной революции». Основанная на христианстве культура Европы делает общественное сознание стран Запада невосприимчивым к марксизму. Завоевание политической власти и открытая диктатура мало что дают из-за сопротивления сплочённого христианскими идеалами общества. Следовательно, победа марксизма невозможна без завоевания революцией культурной гегемонии и дехристианизации Европы, разрушения её традиционной культуры.
Эта идея, развитая в работах Адорно, Маркузе и их последователей, дала начало либо придала радикальное звучание таким направлениям, как радикальный феминизм, сексуальная революция, «критическая история», ЛГБТ-движение, мультикультурализм. Неомарксизм франкфуртской школы с 1960-х гг. стал господствующей идеологией американской культурной и политической элиты.
Идеология неомарксизма (левого либерализма) гармонировала с экономической ситуацией в развитых странах, сложившейся после Второй мировой войны. Экономический подъём и бурный рост благосостояния способствовали росту гедонистических настроений. Послевоенное поколение т. н. бэби-бумеров в США и Европе отличалось социальной безответственностью и склонностью к восприятию отвлечённых радикальных политических лозунгов. Апофеозом чего стала «Молодёжная революция».
Политическими механизмами насаждения новой культурной гегемонии стали решения судебной власти. С 1960-х гг. Верховным судом США под предлогом уважения свободы вероисповедания были приняты десятки решений, ставящих вне закона христианские традиции, организации, символы. Насаждалась практика политкорректности и двойных стандартов: допустимым и желаемым является оскорбление чувств христиан, но жёстко пресекаются и преследуются проявления скепсиса в отношении леволиберальных постулатов (напр., природы гомосексуализма, равенства (физического) рас и культур, оценок исторического прошлого, эволюционного происхождения биологических видов и т. д.).
Для изменения в свою пользу симпатий электората, неомарксисткая политическая элита широко использовала легальную и нелегальную миграцию из стран Третьего мира. Предоставление мигрантам политических прав, подкуп их социальными программами дают левым необходимый перевес для победы на общенациональных выборах. Аналогичную роль играет сознательный (идея Грамши) раскол общества на различные меньшинства и сплочение их вокруг левых элит под лозунгами борьбы с «угнетением» и за различные права.
Анализируя демографическую ситуацию в современном мире, Бьюкенен пессимистически смотрит на перспективы США и европейских народов. Процессы депопуляции, вызванные разрушением семьи, приводят к вымиранию коренных европейских народов и белого населения США. Неконтролируемая миграция делает возможным быстрое их замещение выходцами из стран Азии, Африки и Латинской Америки.
Дехристианизация Америки — рискованная игра, ставкой в которой выступает наша цивилизация. Америка швырнула за борт «этический компас», по которому республика держала путь в течение двухсот лет, и теперь плывет наугад.— Бьюкенен П. Дж. Смерть Запада / П. Дж. Бьюкенен; Пер. с англ. А. Баш кирова. — М.: ООО «Издательство ACT; СПб.: Terra Fantastica, 2003. — С. 271.
Политические и этические взгляды
- Вывод американских войск из Западной Европы и Южной Кореи, пересмотр системы двухсторонних соглашений о безопасности
- Антиглобализм: сохранение всех атрибутов национального суверенитета, отрицание международных трибуналов и Киотского протокола
- Осуждение войны в Ираке, бомбардировок Югославии
- Пессимистические взгляды на существование Европейского Союза, России, Японии, Армении и Израиля.
Цитаты
- Запад вовсе не изобретал рабства; наоборот, Запад с ним покончил.
- Между вражеским набегом и иммиграцией разница только одна: враги придут и уйдут, а иммигранты останутся…
- Советский Союз, с его населением в 290 миллионов человек, вполне мог управлять мировой империей. Сегодняшняя стареющая Россия, с её 145 миллионами человек, хорошо если сумеет сохранить то, что имеет.
Напишите отзыв о статье "Бьюкенен, Патрик Джозеф"
Примечания
- ↑ Артюхов А.А. [elibrary.ru/item.asp?id=21570724 Изоляционизм Патрика Дж. Бьюкенена: проблема самоидентификации] // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. — Тамбов: Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, 2014. — № 4 (132). — С. 170. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1810-0201&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1810-0201].
- ↑ Артюхов А.А. Россия, как Великая держава в системе современных международных отношений: оценки Патрика Бьюкенена // Чичеринские чтения. Великие державы в контексте мирового политического процесса: история и современность : Материалы международной интернет-конференции / Отв. ред. В.В. Романов. — Тамбов: ТРОО «Бизнес-Наука-Общество», 2012. — С. 55-62. — ISBN 978-5-4343-0210-4.
Ссылки
- Патрик Дж. Бьюкенен. [books.google.com/books?id=j0L2AAAACAAJ Смерть Запада]. — АСТ Москва, 2003. — ISBN 978-5-17-017537-6.
- [inosmi.ru/usa/20110829/173957126.html Зачем мы дразним медведя? («The American Conservative», США). Русский перевод]. 22.08.2011 год
- [baznica.info/article/pravda-li-chto-bog-teper-na-storone-rossii/ Правда ли, что Бог теперь на стороне России? («WND», США) Русский перевод.] 08.04.2014
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Бьюкенен, Патрик Джозеф
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
