Валафрид Страбон
| Валафрид Страбон | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
Ва́лафрид Страбо́н (лат. Walahfrid или Walafrid Strabo; Валафрид Косой, Валафрид из Райхенау; 808/809[1]—18 августа 849[1]) — средневековый латинский поэт и богослов, с 838 года — аббат монастыря Райхенау. Известен тем, что записал хронику Тегана.
Биография
Родился в Алемании в бедной семье. По крайней мере с 822 года находился в монастыре Райхенау. Вместе с Годескальком учился у лучших тамошних учителей: Веттина, Гатто, Гримальда и Эрлебальда. Уже в ранней юности открыл в себе поэтический дар, написал десятки стихотворений, гимнов, посланий друзьям и учителям, рассуждений на богословские темы. Там же, в Райхенау, написал одну из самых известных своих поэм «Садик» или «О садоводстве» («Hortulus», «De cultura hortorum») с посвящением аббату Гримальду. Эта небольшая поэма, где поэтически описан сад Райхенауского монастыря, написана, с одной стороны, в подражание античным литературным памятникам, с которыми он был хорошо знаком (прежде всего «Георгикам» Вергилия), с другой — на основе его собственного опыта. О том, что за этой «художественной ботаникой» стояла реальная практика, свидетельствует тот факт, что многие из растений упоминаются в «Капитулярии об императорских поместьях» Карла Великого («Capitulare de villis»).
В 826 году для продолжения обучения Страбон был направлен в Фульдский монастырь к Рабану Мавру и вскоре стал его любимым учеником. В 829 году по протекции Гримальда и Хильдвина, аббата Сен-Дени, приглашен ко двору императора Людовика I Благочестивого в Ахен в качестве воспитателя шестилетнего принца Карла. Здесь прославился как великолепный стилист, поэт и богослов.
Драматические события бурной политической жизни 830-х годов никак не отразились в его творчестве. По-видимому, Валафрид не вмешивался в политику, занимаясь исключительно преподаванием, сочинением панегирических гимнов и богословскими штудиями. В 838 году, когда Карлу исполнилось пятнадцать лет и процесс обучения был завершён, в награду за труды император Людовик Благочестивый сделал Валафрида аббатом его родного Райхенау. Но политические смуты не миновали этой обители. После смерти императора монастырь оказался в сфере влияния Людовика Немецкого, в то время как Валафрид сохранял верность императору Лотарю I, видя в нём единственного законного наследника. Его пристрастия, не политические, а скорее легитимистские, отчётливо прослеживаются в титулах глав к сочинению Тегана. Если о мятежах Людовика Немецкого и, особенно, Пипина Валафрид говорит прямо и даже резко, то несоизмеримо большие злодеяния Лотаря I максимально сглажены и как бы обезличены.
Уже в 840 году Валафрид вынужден был бежать от преследований сначала в Фульду, а затем в Шпайер. Только после битвы при Фонтенуа он сумел на время вернуться в своё аббатство, где на протяжении нескольких лет целиком предавался занятиям богословием и агиографией. В 849 году Валафрид вновь покидает Райхенау и, скрываясь от нападок сторонников Людовика II Немецкого, едет за помощью к Карлу II Лысому, однако в пути заболевает и умирает.
Творчество
Помимо богословских и светских прозаических сочинений перу Валафрида Страбона принадлежат многочисленные и совершенные с точки зрения формы стихотворения, носящие на себе, несмотря на следование античным образцам, печать яркой индивидуальности. Среди поэтических произведений Валафрида Страбона — агиографические поэмы, духовная лирика, стихотворения на случай и придворные стихи. Валафрид Страбон считается крупнейшим поэтом Каролингского возрождения.
Издания на русском языке
- Валафрид Страбон. Садик. Вандельберт Прюмский. О названиях, знаках Зодиака, культурах и климатических свойствах двенадцати месяцев. Марбод Реннский. Лапидарий. Издание подготовил Ю. Ф. Шульц. — М.: Наука, 2001. — 172 с. — (Серия «Литературные памятники».)
Напишите отзыв о статье "Валафрид Страбон"
Примечания
- ↑ 1 2 Фокин А. Р. [www.pravenc.ru/text/153899.html Валафрид Страбон] // Православная энциклопедия. Том VI. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2003. — С. 513—515. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-010-2
Ссылки
- [www.cyclopedia.ru/58/194/2000643.html Статья в словаре «Древний мир»]
- [www.ng.ru/medievistika/2001-06-14/5_zodiac.html Рецензия на издание в серии «Литературные памятники»]
- [www.bogoslov.ru/persons/2613995/index.html Биография на научно — богословском портале Богослов. РУ]
Отрывок, характеризующий Валафрид Страбон
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
