Вентимилья, Джон
Поделись знанием:
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
| Джон Вентимилья | |
| John Ventimiglia | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1990-е — наст. время |
Джон Вентимилья (англ. John Ventimiglia; род. 17 июля 1963, Риджвуд, Куинс, Нью-Йорк, США) — американский актёр кино и телевидения, известный, главным образом, благодаря роли Арти Букко в сериале «Клан Сопрано»[1][2].
Содержание
Биография
Вентимилья родился в Риджвуде (Куинс, Нью-Йорк, США), вырос и отучился в Тинеке (Нью-Джерси). В школьные годы играл в футбол, но его главным увлечением всегда было актёрское мастерство — именно поэтому после выпуска он переехал в Нью-Йорк для обучения в институте театра и кино Ли Страсберга[3]. Ныне проживает в Бруклине с двумя дочерьми[4].
В мае 2006 года был арестован за вождение в нетрезвом состоянии. Кроме того, при нём была найдена сумка со следами кокаина[5].
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1992 | ф | Обморок | Swoon | тюремщик |
| 1994 | ф | У ковбоев так принято | The Cowboy Way | полицейский в форме |
| 1994 | ф | Пули над Бродвеем | Bullets Over Broadway | Waterfront Hood |
| 1994—2010 | с | Закон и порядок | Law & Order | разные роли |
| 1995 | с | Убойный отдел | Homicide: Life on the Street | Мануэль |
| 1996 | ф | Под сенью крон | Trees Lounge | Джонни |
| 1996 | ф | Похороны | The Funeral | Сали |
| 1996 | ф | Я стреляла в Энди Уорхола | I Shot Andy Warhol | Джон |
| 1996 | ф | Крайние меры | Extreme Measures | детектив Мэннинг |
| 1996—1999 | с | Полицейские под прикрытием | New York Undercover | Ленни / Питер Витти |
| 1997 | ф | Полицейские | Cop Land | офицер В |
| 1997 | ф | Ниагара, Ниагара | Niagara, Niagara | Даг |
| 1997 | ф | Сью | Sue | Ларри |
| 1997 | с | Полиция Нью-Йорка | NYPD Blue | Майкл Зорзи |
| 1999 | ф | Голубоглазый Микки | Mickey Blue Eyes | Джонни Грациози |
| 1999 | ф | Сын Иисуса | Jesus' Son | МакИннес |
| 1999—2007 | с | Клан Сопрано | The Sopranos | Артур «Арти» Букко |
| 2001 | ф | План «В» | Plan B | Рэймонд Пеладжи |
| 2005 | ф | Непристойная Бэтти Пейдж | The Notorious Bettie Page | фотограф |
| 2007 | с | C.S.I.: Место преступления | CSI: Crime Scene Investigation | Стэнли Веспуччи |
| 2007 | с | Шестеро | Six Degrees | Джимми МакЛин |
| 2007 | с | Закон и порядок: Преступное намерение | Law & Order: Criminal Intent | Рональд Хоук |
| 2009 | ф | Розенкранц и Гильденштерн воскрешены | Rosencrantz and Guildenstern Are Undead | Тео Хорес |
| 2009 | ф | Ноториус | Notorious | детектив Фарелли |
| 2009 | с | Белый воротничок | White Collar | Бурелли |
| 2009 | ф | Пропавший без вести | The Missing Person | Херо Фурилло |
| 2010 | с | Милосердие | Mercy | Дамиано |
| 2011 | ф | Липучка | Flypaper | Вайнштейн |
| 2011—2014 | с | Голубая кровь | Blue Bloods | Дино Арбогаст |
| 2012 | ф | Виолет и Дейзи | Violet & Daisy | человек #1 |
| 2012 | ф | Ледяной | The Iceman | Микки Скиколи |
| 2012 | с | Нью-Йорк 22 | NYC 22 | инспектор Карл Вудс |
| 2012 | с | В поле зрения | Person of Interest | Кристофер Замбрано |
| 2012 | с | Сделано в Джерси | Made in Jersey | Эд Коенеке |
| 2013 | с | Закон и порядок: Специальный корпус | Law & Order: Special Victims Unit | Бобби Наварро |
| 2013 | ф | Кровные узы | Blood Ties | Валенти |
| 2014—2015 | с | Хорошая жена | The Good Wife | детектив Гэри Прима |
| 2015 | с | Чёрный список | The Blacklist | Рамзи Миллс |
Напишите отзыв о статье "Вентимилья, Джон"
Примечания
- ↑ Christopher Rosen. [www.huffingtonpost.com/2012/07/11/john-ventimiglia-ponies-sopranos_n_1666763.html John Ventimiglia, 'Ponies' & 'Sopranos' Star, On Leaving Artie Bucco Behind]. Huffington Post (July 12 2012). Проверено 27 июня 2013.
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0893247/filmoseries#tt0141842 Filmography by TV series for John Ventimiglia — IMDb]
- ↑ [www.starpulse.com/Actors/Ventimiglia,_John/Biography/ John Ventimiglia Biography — starpulse.com]
- ↑ [www.nj.com/sopranos/ledger/index.ssf?/sopranos/stories/0918artie.html Actor behind Artie Bucco shows another side], The Star-Ledger (September 18, 2000) Accessed May 12, 2008.
- ↑ [www.thesmokinggun.com/archive/0502061artiebucco1.html Artie Bucco In Hot Soup — thesmokinggun.com]
Ссылки
- Джон Вентимилья (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Вентимилья, Джон
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
