Виктор Варкони
Поделись знанием:
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
| Виктор Варкони | |
| Victor Varconi | |
 | |
| Имя при рождении: |
Михай Варконьи |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1913—1959 |
Виктор Варкони (англ. Victor Varconi, при рождении — Михай Варконьи венг. Mihály Várkonyi; 1891—1976) — венгерский, позже американский актёр. Снялся более чем в 120 кинофильмах, среди которых наиболее известными стали роли вице-адмирала Нельсона в исторической драме Фрэнка Ллойда «Божественная леди» и Понтия Пилата в картине Де Милля «Царь царей». Неоднократно упоминался в качестве одной из крупнейших звёзд американского немого кинематографа 1920—1930-х годов[1][2].
Биография
Михай Варконьи родился в 1891 году в крестьянской семье близ города Кишварда, входившим тогда в состав Австро-Венгерской империи. Учился в коммерческом училище Будапешта, позже — в школе драматического мастерства. Дебютировал небольшими ролями в Венгерском национальном театре. С 22 лет начал кинематографическую карьеру и к 1920 году стал одним из наиболее популярных в Венгрии актёров немого кино[1]. Из-за непрекращающихся политических потрясений в Европе первой четверти ХХ века выехал в США. Практически сразу ему предложил работу режиссёр Сесиль Де Милль, снявший его в фильме «Триумф» (тогда же актёр взял псевдоним Виктор Варкони). На протяжении пяти лет он снимается почти в 20 картинах. Однако к концу 1920-х годов кино становится звуковым, и характерный венгерский акцент артиста лишает его первых ролей[2][3] и низводит до второстепенных персонажей с подчёркнутой этнической принадлежностью (например, индейский вождь в «Человеке с равнины», партизан-республиканец Примитиво в фильме «По ком звонит колокол» или нацист Рудольф Гесс в «The Hitler Gang»). В начале 1950-х окончательно ушёл из кино, стал работать на радио, а иногда — на телевидении. Скончался в возрасте 85 лет от сердечного приступа.
Избранная фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1922 | ф | Содом и Гоморра | Sodom and Gomorrah | Жрец/Ангел |
| 1923 | ф | Юный Медард | Young Medardus | Медард |
| 1923 | ф | Лавина | Avalanche | Георг Вандау |
| 1924 | ф | Отравленный рай | Poisoned Paradise | доктор Вергиус |
| 1924 | ф | Триумф | Triumph | Уильям Сильвер |
| 1925 | ф | Моя жена - танцовщица | Der Tänzer meiner Frau | Эдмунд |
| 1926 | ф | Волжский бурлак | The Volga Boatman | царевич Дмитрий |
| 1927 | ф | Царь царей | The King of Kings | Понтий Пилат |
| 1927 | ф | Ангел Бродвея | The Angel of Broadway | Джерри Уилсон |
| 1927 | ф | Чикаго | Chicago | Амос Харт |
| 1929 | ф | Божественная леди | The Divine Lady | Горацио Нельсон |
| 1930 | ф | Культ тела | Kult ciała | скульптор Чеслав |
| 1931 | ф | Жёны доктора | Doctors' Wives | доктор Кейн Райтер |
| 1931 | ф | Чёрный верблюд | The Black Camel | Роберт Файф |
| 1935 | ф | Роберта | Roberta | Ладислав |
| 1936 | ф | Танцующий пират | Dancing Pirate | Дон Балтазар |
| 1936 | ф | Человек с равнины | The Plainsman | идейский вождь |
| 1937 | ф | Большой город | Big City | Пол Ройа |
| 1939 | ф | История Вернона и Айрин Касл | The Story of Vernon and Irene Castle | герцог |
| 1940 | ф | Странный груз | Strange Cargo | рыбак |
| 1940 | ф | Морской ястреб | The Sea Hawk | генерал Агуэрре |
| 1943 | ф | По ком звонит колокол | For Whom the Bell Tolls | партизан Примитиво |
| 1947 | ф | Непобеждённый | Unconquered | капитан Симеон Эквайер |
| 1960 | ф | Атомная подводная лодка | The Atomic Submarine | доктор Кент |
Напишите отзыв о статье "Виктор Варкони"
Примечания
Литература
- Victor Varconi. It's not enough to be Hungarian (автобиография). — Graphic Impressions, 1976. — 192 с. — ISBN 978-0914628095.
- Quigley M. J. [www.archive.org/stream/motionpicturealm1929exhi#page/58/mode/1up The Motion Picture Almanac, Big Stars in Big Pictures]. — Chicago, 1929.
Ссылки
- [www.virtual-history.com/movie/person/832/victor-varconi Фотографии и литература о Викторе Варкони] (англ.)
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Quigley M. J. The Motion Picture Almanac, стр. 58-59 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Виктор Варкони
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
