Волков, Аполлон Андреевич

Аполлон Андреевич Волков
Дата рождения	21 декабря 1739(1739-12-21)
Дата смерти	8 апреля 1806(1806-04-08) (66 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Годы службы	1744—1799
Звание	генерал-поручик (в гражданской службе действительный тайный советник)
Часть	лейб-гвардии Семёновский полк
Командовал	Московская контора Военной коллегии, войска Эстляндской губернии
Награды и премии	Орден Святой Анны 1-й ст. (1775), Орден Святого Александра Невского (1797)
Связи	братья Алексей, Александр, сын Николай, племянник Александр
В отставке	директор Московского благородного собрания

Аполлон Андреевич Волков (1739 — 1806) — военный и государственный деятель Российской империи, генерал-поручик, затем действительный тайный советник, присутствующий Военной коллегии, сенатор.

Биография

Происхождение

Аполлон Андреевич Волков, принадлежавший к старинному дворянскому роду Волковых, родился 21 декабря 1739 года в семье офицера лейб-гвардии Семёновского полка Андрея Андреевича Волкова (в 1762 году вышел в отставку с чином премьер-майора гвардии) и был младшим братом действительного статского советника и герольдмейстера Александра Андреевича Волкова и генерал-поручика, правящего должность Пермского и Тобольского генерал-губернатора Алексея Андреевича Волкова

Служба

Аполлон Андреевич Волков, как и его братья, был записан в военную службу ещё ребёнком в 1745 году в лейб-гвардии Семёновский полк, в котором служил его отец. В 1758 году он был произведён в первый офицерский чин прапорщика, в 1761 году, минуя чин подпоручика, сразу в поручики, в следующем году — в капитан-поручики и 1 января 1764 года — в капитаны лейб-гвардии Семёновского полка.

9 мая 1765 года Волков был переведён в армию с чином полковника, в 1771 году был произведён в бригадиры, 21 апреля 1773 года — в генерал-майоры, в 1775 году состоял при 1-й армии, в 1776 году — при корпусе войск в Новороссийской и Азовской губерниях и в Азовском пехотном полку, 5 мая 1779 года был произведён в генерал-поручики, состоял в войсках под командованием П. А. Румянцева, а в 1781 — 1782 годах — при Санкт-Петербургской дивизии и одновременно с 1781 года являлся присутствующим Военной коллегии, а в 1788 году возглавил Московскую контору Военной коллегии. 10 июля 1775 года Волков был награждён орденом Святой Анны.

В 1789 — 1790 годах Волков был инспектором войск и главнокомандующим войсками в Эстляндской губернии.

После вступления на престол императора Павла I Волков, переименованный из генерал-поручиков в генерал-лейтенанты, 26 декабря 1796 года был назначен присутствующим в Пятом (московском) департаменте Правительствующего Сената, а 2 дня спустя, 28 декабря, произведён в действительные тайные советники. В день своей коронации 5 апреля 1797 года Павел I пожаловал Волкову 1000 душ мужского пола в Саратовской губернии (село Верхние Добреньки, деревни Грязнуха и Плетнёвка) и орден Святого Александра Невского.

3 февраля 1799 года Волков, которому шёл 60-й год, по прошению был уволен от службы, с назначением ему в пенсион получаемого до отставки жалования.

Выйдя в отставку, Волков проживал в Москве; на 1802 год он был одним из директором Московского благородного собрания и высказался за разрешение дворянам приезжать в благородное собрание во фраках (а не исключительно в мундирах), на что последовало разрешение Московского военного губернатора графа И. П. Салтыкова.

8 апреля 1806 года Волков скончался и был похоронен в Москве в Новодевичьем монастыре.

Семья

Волков был женат на Маргарите Александровне Кошелевой (3 февраля 1762 — 31 октября 1820), дочери статского советника в отставке Александра Родионовича Кошелева (1718—1774) от его брака с Анастасией Егоровной Еремеевой (ум.1773). Её брат — Родион Александрович Кошелев, обер-гофмейстер, член Государственного совета; сестра — Дарья был замужем за действительным тайным советником, главноначальствующим Экспедиции Кремлёвского строения и Оружейной палаты Пётром Степановичем Валуевым.

Маргарита Александровна была кавалерственной дамой ордена св. Екатерины. По словам П. Вяземского, была «женщина уважаемая в Москве за твёрдый рассудок свой и за нравственное достоинство». Она часто устраивала у себя вечера, которые, «под деятельным председательством хозяйки, походили иногда на заседания игорной академии». Детей своих воспитала просто, не гоняясь за журавлями в небе. Дочери её и вообще все семейство, заключающееся в двух дочерях и трех сыновьях, было одарено отличными музыкальными способностями и по части инструментальной, и по части голосовой.

• Екатерина Аполлоновна, была «прелестной красоты и отличная пианистка», замужем за сенатором Г. Н. Рахмановым (1761—1841).
• Мария Аполлоновна (1786—1859), фрейлина императрицы Марии Федоровны, замужем не была. Её письма из Москвы в Петербург к подруге В. И. Ланской были переведены и напечатаны в «Вестнике Европы» в 1874 и 1875 годах.
• Сергей Аполлонович (1788—1854), действительный статский советник, попечитель Московского университета. Был женат с 1812 года на графине Дарье Юрьевне Виельгорской (1796—18?), дочери Ю. М. Виельгорского.
• Николай Аполлонович (1795—1858), полковник лейб-гвардии Семёновского полка, затем действительный статский советник, Московский уездный предводитель дворянства.
• Михаил Аполлонович (1799—1882), дипломат, камергер, член Союза благоденствия, был женат на Урании Осиповне Гюбш.

Известность приобрели так же племянник Волкова Александр Александрович (1778—1833) — генерал-лейтенант, последовательно занимавший в Москве должности полицмейстера, коменданта и начальника 2-го Округа Корпуса жандармов, и внук (сын Николая Аполлоновича) Аполлон Николаевич (1819—1896) — тайный советник, Вятский, затем Пензенский губернатор.

Ссылки

• [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=238&sid=821361 Путеводитель РГВИА. Канцелярии генералитета XVIII в.]

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Т. 1. А — К. — М., 2009. — С. 281. — ISBN 978-5-9524-4166-8
• Пономарёв В. П., Шабанов В. М. Кавалеры Императорского ордена Святого Александра Невского. 1725 — 1917. Т. 1. — М., 2009. — С. 565. — ISBN 978-5-89577-143-3
• История Правительствующего Сената за двести лет. 1711 — 1911. Т. 5. — СПб., 1911. — С. 118.
• История лейб-гвардии Семёновского полка. Сост. П. Дирин. Т. 2. — СПб., 1883. — Приложения. С. 57.
• Московский некрополь. Т. 1 (А—И). — СПб., 1907. — С. 224.

Отрывок, характеризующий Волков, Аполлон Андреевич

– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.