Времена
Поделись знанием:
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
| Времена | |
 Заставка программы (2000—2003) | |
| Жанр |
аналитическое, общественно-политическое ток-шоу |
|---|---|
| Автор(ы) | |
| Режиссёр(ы) |
Александр Файфман (2000—2001)[1], |
| Шеф-редактор(ы) |
Артём Шейнин (2000—2003), |
| Производство |
Студия Татьяны Фониной[2], Дирекция информационных программ Первого канала, Телекомпания ВИD (2000—2007), Красная студия (2008) |
| Ведущий(е) |
Владимир Познер (до 2002 — соведущая Жанна Агалакова) |
| Композитор | |
| Страна производства | |
| Язык | |
| Количество сезонов |
8 |
| Производство | |
| Продюсер(ы) |
Татьяна Фонина (Переверзина) (2000—2007), |
| Исполнительный продюсер(ы) |
Элина Дюкова (2007—2008) |
| Руководитель(и) программы |
Артём Шейнин (2003—2008) |
| Место съёмок | |
| Продолжительность |
1 час (2000—2002, 2003—2008) |
| Вещание | |
| Телеканал(ы) |
ОРТ/Первый канал (2000—2008) |
| Формат изображения | |
| Формат звука | |
| Период трансляции |
с 29 октября 2000 по 28 июня 2008 года |
| Премьерные показы | |
| Хронология | |
| Предшествующие передачи | |
| Последующие передачи | |
| Похожие передачи | |
| Ссылки | |
| IMDb ID 0306409 | |
«Времена» — информационно-аналитическая телепрограмма Первого канала, выходившая в эфир в 2000—2008 годах. В программе участвуют ведущий Владимир Познер, четыре гостя (депутаты, научные деятели, члены правительства) и неспециалист, изначально не посвящённый в суть дискуссии («свежая голова»)[4]. Программа выходила в прямом эфире на Дальнем Востоке, остальные зрители видели её в записи[5].
«Времена» выходили еженедельно: сначала по воскресеньям в 22:30 (вместо воскресного выпуска программы «Время»), затем по воскресеньям в 18:00, а в последние месяцы существования — по субботам в 18:00.
Содержание
История
В октябре 2000 года Владимир Познер заявил, что на смену закрытой программе Доренко придёт новое аналитическое ток-шоу «Времена». Один из первых выпусков был посвящён последствиям катастрофы АПЛ «Курск»[6][7].
Концепция передачи в первые два сезона предусматривала условное разделение на два блока[8]. Первый блок — информационный, в котором Жанна Агалакова знакомила зрителей с последними событиями за день. Также в нём показывались репортажи, подготовленные собственными корреспондентами ОРТ с мест событий[9]. Во втором блоке Владимир Познер за круглым столом обсуждал самые громкие события прошедшей недели с приглашёнными гостями, имеющими прямое отношение к теме разговора. Роль Агалаковой во втором блоке программы была номинальной — она лишь изредка задавала вопросы гостям и давала свои комментарии[8]. Отдельные сюжеты корреспондентов могли не попадать в эфир по разным причинам: технический брак отснятого видео, актуализация выпуска программы в случае крупномасштабных событий в стране или за рубежом, отказ от избыточных тем и репортажей[8].
Одно время Познер также предоставлял право голоса зрителям, находящимся в студии программы. В частности, такой формат был предпринят в апреле 2001 года в выпуске, посвящённом событиям вокруг телекомпании НТВ — на гостевых позициях находились некоторые известные тележурналисты и ведущие этого телеканала (Владимир Кара-Мурза, Александр Шашков, Эрнест Мацкявичюс, Владимир Чернышёв). К середине 2000-х годов зрители в студии уже не принимали участие в дискуссии — только приветствовали аплодисментами находящихся в ней участников беседы с ведущим[10].
Традиционно, в конце программы Познер обращался к нескольким важным событиям прошедшей недели и давал им свою оценку. Каждая «прощалка» ведущего заканчивалась одной и той же фразой: «Вот такие времена»[11].
В июле 2002 года несколько последних выпусков программы в изначальном формате вышло в эфир в 21:00[12].
С 15 сентября 2002[13] по 8 июля 2007 года программа выходила по воскресеньям в 18:00, хронометраж был сокращён до 52 минут[14], а в связи с уходом Жанны Агалаковой формат программы немного изменился[15][16].
С сезона 2002/2003 годов из программы был убран информационный блок о событиях дня, который представляла Жанна Агалакова. В течение первого сезона вместо него в начале программы демонстрировался короткий видеоотчёт о событиях недели[17] (от него отказались в сезоне 2003/2004 годов). С этого же времени в центр каждой программы было поставлено обсуждение ведущим одной острой темы недели (необязательно политической) за круглым столом с приглашёнными гостями в студии[18]. Количество участников программы не изменилось.
Студийные декорации программы менялись два раза: в 2003[19] и 2007 годах[20].
С 8 сентября 2007 по 28 июня 2008 года программа выходила по субботам в 18:00 (вместо выпуска «Вечерних новостей»)[21].
Закрытие
В сентябре 2004 года были получены первые сведения о том, что программа может быть закрыта. Тогда ведущий так прокомментировал такую возможность:
«При всё большем прессе, который ощущается, при всё большем стремлении ограничить возможность открыто говорить о наиболее острых и важных вещах и критиковать что-то, существование любой программы, претендующей на то, чтобы быть итоговой и аналитической, ставится под сомнение.»[22]— В. В. Познер
В сентябре 2008 года стало известно, что программа больше выходить не будет, так как ведущий утратил к ней интерес. Последний выпуск вышел 28 июня 2008 года[23][24][25].
Комментарий ведущего программы в интервью интернет-изданию Colta.ru от февраля 2013 года:
До программы «Познер» была программа «Времена», которая была, на мой взгляд, очень хорошей — до определенного момента. Последней из этой категории была, как мне кажется, программа о гибели «Курска». Потом, в связи с усилением так называемой вертикали власти, стало крайне сложно, а то и невозможно делать такие программы. В какой-то момент я просто понял, что не могу больше вести ее, и решил ее закрыть. С согласия Константина Львовича. И тогда я предложил вместо нее программу «Познер»[26]...— В. В. Познер
Экстренное вещание
- 20 марта 2003 года (в день начала Войны в Ираке), с 10:00 до 12:00 МСК в эфире Первого канала с перерывами на выпуски «Новостей» и рекламные блоки был проведён экстренный выпуск программы. Ведущими были Владимир Познер и Светлана Сорокина, которые вместе с приглашёнными гостями в студии обсуждали происходящее[27]. Вечером того же дня вещание программы было продолжено[28].
- 7 декабря 2003 года, в день выборов в Государственную Думу, программа вышла в эфир в 20:00 в формате большого итогового ток-шоу «Время выбора». Для данного выпуска была использована студия передачи «Основной инстинкт». Ведущими были Владимир Познер и Светлана Сорокина[29][30]. Эфир продлился до 1:30 ночи.
Награды
- Программа «Времена» стала лауреатом премии ТЭФИ-2001 в номинации «Лучшая публицистическая программа»[31].
Напишите отзыв о статье "Времена"
Примечания
- ↑ [archive.ec/bWsn6 Александр Файфман]. Сайт фонда "Академия Российского Телевидения". — ТЭФИ. Состав АРТ-Биографии.
- ↑ [2002.novayagazeta.ru/nomer/2002/08n/n08n-s23.shtml УШАНКА ДЛЯ ПОЗНЕРА. Я не сомневаюсь, что мы доживем до того дня, когда по телевизору покажут запись убийства перед телекамерой]. Новая газета (4 февраля 2002).
- ↑ [www.1tv.ru/person/5691 Александр Файфман]. Первый канал. — Лица Первого канала. Проверено 22 ноября 2015.
- ↑ [www.trud.ru/article/30-11-2000/15922_vremena_v_zerkale_itogov.html ВРЕМЕНА В ЗЕРКАЛЕ ИТОГОВ]. Труд (30 ноября 2000).
- ↑ [2004.novayagazeta.ru/nomer/2004/49n/n49n-s25.shtml КРИВОЙ ЭФИР. Пять лет назад наше ТВ было куда прямее]. Новая газета (12 июля 2004).
- ↑ [www.novayagazeta.ru/society/9559.html ВРЕМЕНА ВМЕСТО НРАВОВ — Общество — Новая Газета]
- ↑ [web.archive.org/web/20151123064919/www.1tv.ru/public/pi=14183 Познер и Агалакова идут на смену Доренко?. Публикации — Первый канал]
- ↑ 1 2 3 [zashivaiko.blogpr.ru/node/1511 И тогда настанут совсем другие «Времена»…]. Блог Юлии Зашивайко (5 сентября 2008).
- ↑ [www.novayagazeta.ru/society/12992.html НЕПОДВЕДЕННЫЕ «ИТОГИ» — Общество — Новая Газета]
- ↑ [old.journalist-virt.ru/mag.php?s=200712481&hl=%D0%B2%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80%20%D0%BF%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B5%D1%80 И все-таки НАРОД не БЕЗМОЛВСТВУЕТ!]. Журналист (1 декабря 2007).
- ↑ [old.journalist-virt.ru/mag.php?s=200904391 Такая вот свобода слова…]. Журналист (1 апреля 2009).
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/330799 Ъ-Газета - Под знаком футбола] №115 (2484). Ъ-Газета. Проверено 5 июля 2002.
- ↑ [www.yabloko.ru/Publ/2002/Obzor/020915_obzor_tvr.html ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ РОССИИ В СООБЩЕНИЯХ ТВ И РАДИО за 13-15 сентября]
- ↑ [www.ng.ru/tv/2002-10-04/13_kostyuk.html Меньше новостей?]. Независимая газета (4 октября 2002).
- ↑ [www.izvestia.ru/news/266703 Первый канал станет общественным развлекательным телевидением — Известия]
- ↑ [www.ng.ru/tv/2002-09-20/13_goodbye.html Прощай, оружие!]
- ↑ [www.1tv.ru/news/pozner/42052 Времена]. Первый канал (18 мая 2003).
- ↑ [www.ng.ru/tv/2003-12-19/16_telepaty.html С "Временами" случилась свобода слова]. Независимая газета (19 декабря 2003).
- ↑ [www.echo.msk.ru/programs/personalno/23365/ Особое мнение]. Эхо Москвы (15 сентября 2003).
- ↑ [www.1tv.ru/news/pozner/77924 Старт предвыборной кампании]. Первый канал (8 сентября 2007).
- ↑ [www.ng.ru/tv/2007-09-14/18_vybory.html Навстречу выборам. В новом сезоне федеральные каналы по-прежнему будут развлекать]. Независимая газета (14 сентября 2007).
- ↑ [www.newsru.com/russia/19sep2004/pozner.html Новости NEWSru.com :: Владимир Познер не исключает, что программа «Времена» может быть закрыта]
- ↑ [web.archive.org/web/20080910053125/www.izbrannoe.ru/44640.html Избранное: «Времена» исчерпаны]
- ↑ [www.newsru.com/russia/03sep2008/vremena.html Новости NEWSru.com :: Владимир Познер закрывает свою программу «Времена» на Первом канале]
- ↑ [lenta.ru/articles/2009/01/04/finalmedia/ Lenta.ru: Масс-медиа: Этот год мы уже отписали]
- ↑ [www.colta.ru/articles/media/355 Владимир Познер: «Эрнст сказал, что согласен с каждым моим словом». ТЕЛЕВЕДУЩИЙ РАССКАЗАЛ ОЛЕГУ КАШИНУ О СВОЕМ КОНФЛИКТЕ С ГОСДУМОЙ, ОТНОШЕНИЯХ С ПЕРВЫМ КАНАЛОМ — И О ТОМ, ПОЧЕМУ БЫТЬ СФОТОГРАФИРОВАННЫМ С РОМАНОМ АБРАМОВИЧЕМ ЛУЧШЕ, ЧЕМ С АРКАДИЕМ МАМОНТОВЫМ]. Colta.ru (26 февраля 2013).
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/1346096 Телевидение в день теракта в Москве]. Коммерсантъ (31 марта 2010).
- ↑ [tvoygolos.narod.ru/others/2003.03.20.iraq.htm «Война в Ираке», 1-й канал, 20 марта 2003 г]
- ↑ [izvestia.ru/news/284680 Политическая ночь на телевидении… — Известия]
- ↑ [www.mk.ru/editions/daily/article/2003/12/04/122656-telekanalyi-otmuchayutsya-7-dekabrya.html Телеканалы отмучаются 7 декабря — Издания МК]
- ↑ [newsru.com/russia/26oct2001/tefi_final.html Новости NEWSru.com :: «ТЭФИ»-2001: победило ОРТ]
Отрывок, характеризующий Времена
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
