Высший совет народного хозяйства РСФСР

Высший совет народного хозяйства РСФСР
ВСНХ РСФСР
Основание
1917
Ликвидация
1932
Высшiй Советъ Народнаго Хозяйства (написание до реформы 1917—18 гг.)

К:Организации, закрытые в 1932 году

Вы́сший сове́т наро́дного хозя́йства РСФСР (сокр. ВСНХ РСФСР; до 1918 года — Высший совет народного хозяйства [сокр. ВСНХ]) — орган управления народным хозяйством Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, действовавший с 1917 по 1932 годы.

История

Высший совет народного хозяйства (сокр. ВСНХ) при Совете народных комиссаров был учреждён 5 (18)  декабря 1917 совместным декретом высших органов Российской Советской Республики. На ВСНХ была возложена «задача организации народного хозяйства и государственных финансов», для осуществления которой ВСНХ наделялся полномочиями выработки общих норм и планов регулирования экономики, координации деятельности центральных и местных регулирующих органов, народных коммисариатов, Всероссийского совета рабочего контроля и профсоюзов рабочих. В дополнение, ВСНХ предоставлялось «право конфискации, реквизиции, секвестра, принудительного синдицирования различных отраслей промышленности и торговли и прочих мероприятий в области производства, распределения и государственных финансов». На уровне страны совету было поручено разрабатывать законопроекты, вносить предложения в Совнарком и осуществлять организацию строительства, транспорта, торговли и финансов. На местном уровне ВСНХ направлял деятельность экономических отделов местных советов. Широкие полномочия, которыми был наделен ВСНХ, придавали ему статус органа осуществления экономической диктатуры пролетариата, что отчетливо проявилось в годы Военного коммунизма, когда ВСНХ занимался принудительным изъятием частной собственности и распределение сырья и готовой продукции в промышленности. После принятия Конституции РСФСР в 1918 году, переименован в Высший совет народного хозяйства РСФСР (сокр. ВСНХ РСФСР).

В августе 1918 года ВСНХ РСФСР был придан статус многоотраслевого народного комиссариата. В конце 1920 года была проведена первая реорганизация центральных органов управления промышленностью РСФСР, что привело к сокращению числа главков и центров ВСНХ с 71 до 16. VIII съезд Советов принял постановление «О местных органах экономического управления», согласно которому главкам и центрам ВСНХ был придан статус органов, руководящих работой губернских совнархозов (ГСНХ) на основе единого народно-хозяйственного плана. Отныне оперативное руководство предприятиями осуществляли местные совнархозы. Для руководства губсовнархозами и предприятиями, подведомственными ВСНХ в той или иной области, были созданы областные (объединявшие несколько губерний) промбюро. IV Всероссийский съезд совнархозов в мае 1921 года разделил все промышленные предприятия на две группы: имеющие общегосударственное значение, которые оставались в подчинении ВСНХ, и все остальные, управляемые непосредственно губсовнархозами и промбюро. В итоге в непосредственном ведении ВСНХ из 37 тысяч осталось 4500 наиболее крупных предприятий, а общее число рабочих, занятых в госпромышленности, сократилось с 1400 до 1200 тыс. чел. К лету 1922 года в составе центрального аппарата ВСНХ остались главные управления по металлической промышленности (Главметалл), по горной (Главгорпром), по угольной (Главуголь), по электротехнической (Главэлектро), по топливной (ГУТ), по военной (Главвоенпром), по делам кустарной, мелкой промышленности и промысловой кооперации (Главкустпром), по государственному строительству (ГУС) и земледельческих хозяйств промышленных предприятий (Главземхоз). Остальными отраслями промышленности руководили секции Центрального промышленного управления (ЦПУ) ВСНХ РСФСР.

В период новой экономической политики, когда национализированные предприятия промышленности действовали на основе хозрасчета, под эгидой главных управлений ВСНХ было создано несколько всероссийских трестов — отраслевых объединений государственных предприятий — включая Резинотрест, Чаеуправление, Сахартрест и др. Для руководства производственной деятельностью трестов в ВСНХ было образовано Центральное управление государственной промышленностью (ЦУГПром ВСНХ РСФСР), а задачи экономического регулирования и планирования были возложены на Главное экономическое управление (ГЭУ ВСНХ РСФСР).

После образования СССР и появления в 1923 году общесоюзного органа — ВСНХ СССР — компетенция и структура российского вснх изменились. В частности, за ВСНХ РСФСР сохранилось общее регулирование регулирование и управление промышленностью республики, однако добавились функции «мандатного управления», которые заключались в управлении, по поручению ВСНХ СССР, промышленностью союзного значения, расположенной на территории республики. Также добавилась обязанность передавать руководящие директивы ВСНХ СССР первичным органам — областным и губернским советам народного хозяйства и местным органам исполнительной власти там, где отсутствовали совнархозы — и контролировать их исполнение. В 1928 году в подчинении ВСНХ РСФСР находилось 30 совнархозов и 45 отделов местного хозяйства.

Развитие промышленного производства в РСФСР в процессе индустриализации и общая политика советского руководства, направленная на свертывание рынка, привели к централизации управления промышленностью и усилению отраслевого управления. Это повлекло необходимость перестройки действовавшей с 1917 года системы совнархозов. В марте 1932 года ВСНХ РСФСР был преобразован в Наркомат легкой промышленности РСФСР, а совнархозы автономных республик — в наркоматы легкой промышленности автономных республик.

Подчиненность

Декретом Совета народных комиссаров РСФСР от 8 августа 1918 года, ВСНХ РСФСР был определен как «экономический отдел ВЦИК» с двойным подчинением — ВЦИК и Совету народных комиссаров РСФСР.

Структура, состав и руководящие органы

По своей структуре российский ВСНХ представлял из себя совокупность отраслевых органов управления (Главвоенпром, Главсахар, Главнефть, Центрочай и др.), функциональных подразделений (финансово-экономическое, статистики и проч.) и высших органов управления ВСНХ. В 1920-30-е годы эта структура практически полностью совпадала с тем, как был устроен ВСНХ СССР. Руководство деятельностью ВСНХ осуществляли три органа: пленум, президиум и бюро. Высшим руководящим органом ВСНХ был пленум, который собирался ежемесячно в составе 70-80 человек, представлявших различные советские и профсоюзные организации: ВЦИК, наркоматы, профсоюзы, местные советы народного хозяйства, кооперации рабочих. Полномочия членов пленума действовали в течение 6 месяцев, а состав пленума утверждался решением Политбюро. В промежутках между пленумами, руководство деятельностью ВСНХ осуществляли президиум и бюро. Президиум ВСНХ — который состоял из 9 человек (включая председателя ВСНХ), рядовые члены которого избирались голосованием участников пленума ВСНХ — являлся постоянным исполнительным органом ВСНХ. Бюро из 10-12 человек координировало текущую работу секций и отделов по управлению отдельными областями народного хозяйства.

Руководители

Во главе президиума ВСНХВСНХ/ВСНХ РСФСР стоял председатель ВСНХ (с 1918 года — председатель ВСНХ РСФСР). Председатель избирался ВЦИКом и обладал полномочиями народного комиссара.

Председатели ВСНХ/ВСНХ РСФСР

• В. В. Оболенский (2 декабря 1917 — 18 марта 1918)
• В. П. Милютин (и. о.) (23 марта 1918 — 3 апреля 1918)
• А. И. Рыков (4 апреля 1918 — 26 мая 1921)
• П. А. Богданов (26 мая 1921 — 9 мая 1923)
• А. И. Рыков (9 мая 1923 — 6 июля 1923)
• П. А. Богданов (7 июля 1923 — 23 ноября 1925)
• Ф. Э. Дзержинский (и. о.) (23 ноября 1925 — 4 февраля 1926)
• С. С. Лобов (4 февраля 1926 — 9 июля 1930)
• К. К. Стриевский (9 июля 1930 — 5 января 1932)

Все бывшие председатели ВСНХ/ВСНХ РСФСР были репрессированы и расстреляны в 1930—37 годы во время «сталинских чисток», за исключением Ф. Э. Дзержинского, который умер 20 июля 1926 года, в Москве от сердечного приступа.

См. также

• Совнархозы
• Высший совет народного хозяйства
• ВСНХ СССР
• Совет народных комиссаров РСФСР

Отрывок, характеризующий Высший совет народного хозяйства РСФСР

– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.