Гамалей, Юрий Всеволодович

Юрий Гамалей
Род деятельности:	русский дирижер
Дата рождения:	23 сентября 1921(1921-09-23)
Место рождения:	Петроград
Гражданство:	СССР СССР→Россия Россия
Дата смерти:	4 ноября 2015(2015-11-04) (94 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Мать:	Мария Николаевна Баринова
Супруга:	Ольга Максимилиановна Берг
Награды и премии:

Юрий Всеволодович Гамалей (1921—2015) — дирижёр, профессор, заслуженный артист РСФСР.

Биография

Ю.В. Гамалей родился 21 сентября 1921 года. В 1930 поступил в 31-ю школу, два года спустя в 1932 был переведен в школу при Петербургской КапеллеЮ, в 1936 - в школу-десятилетку при Ленинградской консерватории по классу кларнет, которую успешно закончил четыре года спустя. В июне 1940 года поступил на оркестровый факультет консерватории. В том же году зачислен в симфо-джаз оркестр, составленный из призывников, и осенью в составе оркестра был направлен на военную службу в Дом Красной Армии в город Выборг.

1 ноября 1941 года оркестр был прикомандирован к штабу 23-й армии. В марте 1942 года переведен на службу в духовой оркестр при 291-й стрелковой дивизии. Весной 1945 года отозван из действующей армии, осенью поступил на дирижерский факультет консерватории и был переведен на службу в ансамбль песни и пляски Ленинградского военного округа. Летом 1946 года демобилизован.

С 1947 года начал дирижировать операми в оперной студии консерватории. После окончания с отличием консерватории (ученик И. Э. Шермана) в июне 1950 года был направлен в аспирантуру (окончил в 1953, рук. Б. Хайкин) и приглашен на должность преподавателя дирижирования (1950—1956). Был дирижером Ленинградского Малого оперного театра (1951—1955).

Творчество

С 1953 до 1984 года работал в Ленинградском театре оперы и балета имени С. М. Кирова. Выйдя на пенсию, продолжал дирижировать до 1992 года. За годы творческой работы дирижировал 29 операми и 37 балетами. Дирижировал балетами классического репертуара, в числе которых: «Жизель», «Дон Кихот», «Баядерка», «Раймонда», «Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Щелкунчик», советских композиторов «Каменный цветок», «Бахчисарайский фонтан», «Легенда о любви», «Спартак», «Шурале» и других.

Участвовал в первых постановках балетов «Хореографические миниатюры» (1958), «Клоп» Отказова и Фиртича (1962) — оба балетмейстера Л. В. Якобсона, «Отелло» (1960, балетмейстер В. М. Чабукиани), «Хореографические новеллы» на муз. Чайковского, Прокофьева, Шостаковича, Пуленка, Пёрселла (1977, балетмстер Д. А. Брянцев) и других, балетных телефильмов «Блестящий дивертисмент», «Ленинградская симфония». Дирижировал балетами и концертными программами во время гастролей балетной труппы Театра им. Кирова в Египте, Венгрии, ГДР, Иране, Польше, Румынии, Чехословакии, Югославии, Японии, на Кубе.

Выступал в концертах с симфоническими оркестрами Филармонии, оркестром русских народных инструментов имени В. Андреева, эстрадным оркестром Ленинградского радио. С 1982 года преподавал в Санкт-Петербургской консерватории, вёл курс «Анализ оперных и балетных партитур».

Урна с прахом захоронена в некрополе «Литераторские мостки» рядом с матерью.

Семья

Мать — Мария Николаевна Баринова — пианистка, профессор Санкт-Петербургской Консерватории. Сестра — Галина Всеволодовна Баринова — скрипачка, виртуозная исполнительница, профессор Московской консерватории. Супруга — Ольга Максимилиановна Берг — балерина, пианистка и дирижер.

Сочинения

• Гамалей Ю. В. Мариинка и моя жизнь. — Папирус Страниц: 420 Год: 1999.
• Гамалей Ю. В. Музыкальная драматургия балетов П. И. Чайковского и степень её отражения в работе постановщиков Мариинского театра. СПбГК, 2006.Гамалей Ю. В. Гамалей Ю. В. Ольга Берг. Творческий портрет к 100-летию со дня рождения. — СПбГК, 2007.
• Руководство по методике анализа музыкальной драматургии оперных и балетных партитур для совместной работы режиссёров и хореографов с дирижерами. — СпбГК, 2009.
• Гамалей Ю. В. Об искажении авторского текста хореографии в балетах. — СПбГК, 2010.
• Гамалей Ю. В. Советы режиссёрам по опере «Евгений Онегин». — СПбГК, 2012.

Ссылки

• [www.belcanto.ru/gamaley.html Юрий Всеволодович Гамалей]

Отрывок, характеризующий Гамалей, Юрий Всеволодович

В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.