Гимза, Густав
| Густав Гимза | |
| Gustav Giemsa | |
 | |
| Место рождения: |
Медар-Блеххаммер, округ Оппельн, Провинция Силезия, Пруссия, Северогерманский союз |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Научная сфера: |
фармакология, бактериология, тропическая медицина, паразитология |
| Место работы: |
Bernhard-Nocht-Institut für Tropenmedizin |
| Альма-матер: |
Берлинский университет имени Гумбольдта, Лейпцигский университет |
Гу́став Ги́мза (нем. Gustav Giemsa, 20 ноября 1867, Медар-Блеххаммер — 10 июня 1948, Бибервир) — немецкий химик и бактериолог. Известен созданием раствора, используемого при окраске по Романовскому — Гимзе.
Гимза изучал фармакологию и минералогию в Лейпцигском университете в 1892-1894 годах, химию и бактериологию в Берлинском университете. В период с 1895 по 1898 год он работал фармацевтом в Германской Восточной Африке. Работал ассистентом Бернарда Нохта в Институте морских и тропических болезней (ныне Институт тропической медицины имени Бернарда Нохта) в Гамбурге, где в 1900 году занял пост заведующего кафедрой химии (который занимал до 1933 года). В 1914 году Гимзе было присуждено звание профессора, а с 1919 года он стал читать курс химиотерапии в Гамбургском университете.
В 1904 году опубликовал статью[1], в которой предложил усовершенствование метода Романовского для окрашивания жгутиконосцев, клеток крови и бактерий путём стабилизации раствора красителя глицерином.
Вклад Гимзы в науку представлен, прежде всего, работами по тропической гигиене и медицине, а также по фармакологии (разработка ряда новых лекарств, изучение свойств производных хинина, соединений мышьяка и висмута). Вместе с Манфредом Эестерлином и Бруно Пютцером Гимза занимался разработкой новых лекарств против малярии - алкалоидов хининового ряда. Он разрабатывал методы дератизации судов.
После прихода Гитлера к власти Гимза в мае 1933 года становится членом НСДАП. 11 ноября 1933 года он был на праздничной церемонии „Mit Adolf Hitler für des deutschen Volkes Ehre, Freiheit und Recht!“ и с другими профессорами и преподавателями немецких высших учебных заведений подписал благодарственное письмо к Адольфу Гитлеру.[2].
В 1939 году в соавторстве с Эрнстом Науком опубликовал книгу-отчёт о путешествии в Эспириту-Санту «Научная экспедиция в Эспириту-Санту: народно-биологические исследования населения немецкого происхождения в Центральной Бразилии по проблеме акклиматизации» (нем. Eine Studienreise nach Espirito Santo: Volksbiologische Untersuchungen einer deutschstämmigen Bevölkerung in Mittelbrasilien als Beitrag zum Akklimatisationsproblem).
Густав Гимза был известен как отзывчивый и общительный человек. В честь Гимзы названа улица в Бибервире, где он провёл свои последние годы.
Напишите отзыв о статье "Гимза, Густав"
Ссылки
- [web.archive.org/web/20070702030532/memorias.ioc.fiocruz.br/95sup1/27c.pdf Bernhard Fleischer. The Bernhard Nocht Institute: 100 Years of Tropical Medicine in Hamburg] (англ.)
- [www15.bni-hamburg.de/bni/bni2/neu2/index.html Гамбургский институт тропической медицины им. Бернарда Нохта] (нем.)
- [www.ostdeutsche-biographie.de/giemgu98.htm Otto Löw. Gustav Giemsa] (нем.)
Примечания
- ↑ Giemsa G (1904). «Eine Vereinfachung und Vervollkommnung meiner Methylenazur-Methylenblau-Eosin-Färbemethode zur Erzielung der Romanowsky-Nochtschen Chromatinfärbung.». Centralbl f Bakt etc 37: 308–311.
- ↑ Клее, Эрнст: Das Personenlexikon zum Dritten Reich. Wer war was vor und nach 1945. Fischer Taschenbuch Verlag, Zweite aktualisierte Auflage, Frankfurt am Main 2005, S. 182.
Источники
- H. Vogel: Gustav Giemsa 1867-1948, Z. Tropenmedizin-Parasitologie 1967, 18(4), S. 386.
- Gustav Giemsa (1867-1948), Triangle 1967; 8(1), S. 1.
- Eine Studienreise nach Espirito Santo: Volksbiologische Untersuchungen einer deutschstämmigen Bevölkerung in Mittelbrasilien als Beitrag zum Akklimatisationsproblem. Verlag de Gruyter, 1939, 75 S.;
- Die Studien über die Chinaalkaloide, „Archiv für Schiff- und Tropenhygiene“, Bd. 37, Beiheft 4, 32 S., (1933).
- Frickhinger, H. W.: Zum 80. Geburtstag von Professor Giemsa. Journal of Pest Science 21 (1948) Nr. 2, 28-29.
- Jonecko, Antoni: Der Oberschlesier Gustaw Giemsa (1867-1948), seine universale mikroskopische Färbemethode und seine tropenmedizinischen sowie chemotherapeutischen Verdienste, in: Archiwum Historii i Filozofii Medycyny 59. 1 (1996), 31-40.
- Klinkhamer, G.: Zu Ehren von Gustav Giemsa. Dt. Ärztebl. 95 (1998) Nr. 23, S. 48.
- Fleischer, B.: 100 years ago: Giemsa's solution for staining of plasmodia. Trop Med Int Health. 9 (2004), 755-756.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Гимза, Густав
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
