Гимн Каймановых Островов

Beloved Isle Cayman
Любимый остров Кайман
Автор слов	Лейла Росс-Шайр
Композитор	Лейла Росс-Шайр
Страна	Острова Кайман Острова Кайман

Любимый остров Кайман, (англ. Beloved Isle Cayman) — неофициальный гимн Каймановых островов, написанных Лейла Росс-Шайром. Официальный гимн — государственный гимн Соединенного Королевства, Боже, храни Королеву!, поскольку остров — Британская заморская территория.

Английский текст гимна

O land of soft, fresh breezes

And verdant trees so fair,

With the Creator's glory

Reflected ev'rywhere,

O sea of palest em'rald,

Merging to darkest blue,

Whene'er my thoughts fly Godward,

I always think of you.

Chorus:

Dear, verdant island, set in blue Caribbean Sea,

I'm coming, coming very soon, O beautious isle, to thee.

Although I wandered far,

My heart enshrines thee yet.

Homeland, fair Cayman Isle,

I cannot thee forget.

Away from noise of cities,

Their fret and carking care,

With moonbeams' soft caresses,

Unchecked by garish glare,

Thy fruit with rarest juices,

Abundant, rich and free,

When sweet church bells are chiming,

My fond heart yearns for thee.

(Chorus)

When tired of all excitement

And glam'rous worldly care,

How sweet thy shores to reach

And find a welcome there,

And when comes on the season

Of peace, goodwill to man,

Tis then I love thee best of all,

Beloved Isle Cayman.

(Chorus)

Отрывок, характеризующий Гимн Каймановых Островов

[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.