Глущенко, Михаил Иванович

Михаил Глущенко
Род деятельности:	политик, экс-депутат Государственной думы, спортсмен, тренер, криминальный авторитет
Дата рождения:	7 мая 1957(1957-05-07) (66 лет)
Место рождения:	Алма-Ата, Казахская ССР, СССР
Гражданство:	Россия
Супруга:	Ирина Глущенко
Награды и премии:
Сайт:	[uznik-mg.livejournal.com/ Личный блог]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Михаил Иванович Глущенко (род. 7 мая 1957, Алма-Ата, Казахская ССР, СССР) — российский политик и бизнесмен, депутат Государственной думы второго созыва, один из лидеров Тамбовской организованной преступной группировки, в прошлом — спортсмен и тренер по боксу. 1 марта 2012 года был приговорён к 8 годам лишения свободы по обвинению в вымогательстве в особо крупных размерах. Подозревается в организации тройного убийства на Кипре 24 марта 2004 года. Организатор убийства Галины Старовойтовой 20 ноября 1998 года.

Биография

Родился 7 мая 1957 года в городе Алма-Ата.

Учился в школах № 1, № 2 и № 52 города Алма-Ата.

Занимался боксом в юношеских и взрослых секциях Казахской ССР, выступал в весовой категории до 60 килограмм в республиканских и всесоюзных соревнованиях.

В 1976 году в возрасте 19 полных лет получил звание мастера спорта СССР международного класса по боксу, к тому времени выиграл пять международных турниров в странах Европы и Азии (четыре 1-х места, одно — 4-е место).

В 1977 году поступил в Алма-Атинский Государственный институт физической культуры и спорта.

В 1979 году Глущенко был осужден за участие в групповом изнасиловании несовершеннолетней (статья 101 часть 3 Уголовного кодекса Казахской ССР) и приговорён к восьми годам лишения свободы. Однако в том же году после проведения судебно-психиатрической экспертизы в Центральном НИИ судебной психиатрии имени Сербского в Москве Глущенко был признан невменяемым и направлен на принудительное лечение в Межреспубликанскую психиатрическую больницу № 1 специального типа МВД Казахской ССР. На принудительном лечении Глущенко находился до января 1982 года.

В 1982 году переехал в Ленинград, где учился в институте низкотемпературных и пищевых технологий. Окончил институт по специальности «машины и аппараты пищевых производств», квалификация — «инженер-механик».

В Ленинграде официально работал тренером по боксу в спортивном обществе «Трудовые резервы». Заслуженный тренер Российской Федерации. Основатель российской федерации французского бокса «Сават», вице-президент городской ассоциации ветеранов бокса.

В 1980-е годы Глущенко в Ленинграде начал заниматься рэкетом, был известен под прозвищем «Тренер». Позднее он стал активным участником криминальных войн, в конце 1980-х являлся одним из лидеров «тамбовской» организованной преступной группировки, по данным «Новых Известий», среди «тамбовских» был известен как «Миша-Хохол».

Занимался бизнесом — в 1992-1993 годах работал заместителем генерального директора АО «Ависта». Совладелец холдинга «Норд» — мебельная фабрика «Ладога», рестораны «Нева» и «Метрополь», клуб «Голливудские ночи».

В 1993 году был назначен помощником депутата Государственной думы ФС РФ Владимира Жириновского.

В 1995 году избран депутатом Государственной думы второго созыва от партии ЛДПР. Работал в Комитетах Госдумы по обороне и геополитике. Являлся автором ряда одобренных законов и законопроектов, в том числе предусматривавших изменения в Уголовном кодексе РФ и Кодексе об административных правонарушениях РФ по вопросам охраны континентального шельфа и исключительной экономической зоны Российской Федерации, ужесточение ответственности за контрабанду, внесение поправок в Федеральный закон «Об основах государственной службы РФ», введение лимита кредитного процента и правил использования национально-исторической символики в предпринимательской деятельности. Владимир Жириновский заявил, что Глущенко «политической деятельностью не занимался, в Думе бывал редко».

Арест

В июне 2009 года задержан при обмене паспорта. После задержания по заявлению Сергея Шевченко Следственным комитетом возбуждено уголовное дело об убийстве в марте 2004 года на Кипре трёх россиян — Юрия Зорина, Виктории Третьяковой и компаньона Михаила Глущенко по бизнесу, экс-депутата Госдумы Вячеслава Шевченко. В рамках этого дела Куйбышевский суд Петербурга выдал санкцию на арест. В дальнейшем обвинение в убийстве судом не рассматривалось — Сергей Шевченко изменил показания, и с 2011 года Михаила Глущенко начали судить за вымогательство у Шевченко по телефону крупной суммы денег (согласно показаниям свидетелей обвинения, от $10 млн до $100 млн.). Подсудимый не признавал себя виновным и утверждал, что причиной ареста стало желание потерпевшего Шевченко закрепить результаты имущественного передела, в ходе которого у Глущенко была отнята доля в общем бизнесе — холдинге «Норд» (недвижимость на Невском проспекте и другие активы в Санкт-Петербурге).

Свидетельские показания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Михаил Глущенко был привлечён к суду за вымогательство неустановленной суммы у братьев Сергея и Вячеслава Шевченко. При этом ранее неоднократно судимый Сергей Шевченко, выступающий в роли потерпевшего, изначально отрицал наличие деловых связей с обвиняемым. По мнению стороны защиты, Глущенко участвовал в бизнесе братьев Шевченко в качестве полноправного третьего партнёра. В частности, согласно реестру акционеров Ирине Глущенко принадлежало ОАО «Ладога» — до того момента, пока акции этого крупнейшего предприятия таинственным образом были оформлены на кипрский офшор «Несторг КО Лтд.» Этот офшор находился под контролем Сергея Шевченко, затем, со слов потерпевшего, компания была ликвидирована.

12 января 2012 года показания по делу Михаила Глущенко дали депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга IV созыва Елена Бабич и депутат Законодательного Собрания Ленинградской области I—III созывов Владимир Леонов. Елена Бабич подтвердила, что думские парламентарии Глущенко и Вячеслав Шевченко были не только товарищами по ЛДПР и Думе, но и компаньонами по бизнесу. Ранее Бабич работала помощником Шевченко. Последний, согласно показаниям, в 1995 году познакомил её с Михаилом Глущенко, представив его как близкого друга и делового партнёра. Из разговоров Шевченко и Глущенко свидетельница узнала, что оба депутата управляют совместными коммерческими проектами. Речь шла о торговле итальянской бижутерией, гастролях фокусника Дэвида Копперфильда, скрипачки Ванессы Мэй, немецкой группы Scooter и других зарубежных артистов, инвестициях в петербургский клуб «Голливудские ночи». По рассказу Бабич, для запуска клуба «Голден Долз» Глущенко привлёк двоюродного племянника мэра Санкт-Петербурга — бизнесмена Александра Собчака.

Из разговоров Шевченко и Глущенко Бабич так же узнала, что мебельная фабрика «Ладога» — их общее предприятие. Защитник Михаила Глущенко продемонстрировал свидетелю фотографии комплекса зданий ОАО «Ладога» на 12-й Красноармейской улице, на которых свидетельница уверенно опознала данное предприятие.

Депутат Владимир Леонов показал, что Михаил Глущенко в 1999 году сотрудничал с ним на выборах в Госдуму, в которых они участвовали по одному округу. В дальнейшем Глущенко консультировался у Леонова, по специальности инженера и производственника, по вопросам организации работы своих предприятий — керамического завода в посёлке Никольское, куда Глущенко вложил $5 млн, и мебельной фабрики «Ладога». Леонов рассказал, что Глущенко водил его по цехам «Ладоги», где работники здоровались с Глущенко, как с хозяином компании, и вспомнил, что собеседник жаловался ему на партнёров — братьев Вячеслава и Сергея Шевченко, не желавших вкладывать в производство необходимые капиталы. В тот момент Вячеслав Шевченко, со слов Глущенко, бежал за границу, так как находился в розыске.

20 января 2012 года состоялось очередное заседание по делу Глущенко, где также были заслушаны свидетельские показания. Настоятель шлиссельбургского храма Рождества Иоанна Предтечи игумен Евстафий показал, что в 1999−2008 годах поддерживал связь с Михаилом Глущенко, который несколько раз вносил крупные пожертвования на восстановления храмов Иоанна Предтечи в Старой Ладоге, Святой Ольги в Михайловке и апостолов Петра и Павла в Знаменке, а также снабжал церковные помещения мебелью со складов своей фабрики «Ладога». Игумен вспомнил, что в 2003 году встречался с Глущенко как на «Ладоге», так и в ресторане «Голливудские ночи», которым Глущенко, как и фабрикой «Ладога», владел вместе с Вячеславом и Сергеем Шевченко.

Отец Евстафий отметил, что, несмотря на просьбы депутата, отказался благословить этот ресторан, клуб, бутики и казино, организованные Глущенко в том же здании на Невском проспекте. Это решение священника было вызвано тем, что он считал проводящиеся там концерты и азартные игры несовместимыми с православной жизнью. В ответ Глущенко, по словам игумена, признался, что не может бросить подобный бизнес и сосредоточиться на производстве, так как уже вложил в данные проекты огромные средства.

По словам отца Евстафия, прихожанин за все годы помощи храмам ни разу не просил о рекламе своих даров. Из разговоров с ним отец Евстафий вынес мнение, что Глущенко довольно насмешливо и неодобрительно настроен ко всем тем богатым людям, которые требовали вырезать свои имена на колоколах и других церковных предметах, изготавливаемых на их деньги, публично кичились своей верой.

Вслед за игуменом Евстафием в качестве свидетеля защиты выступила музыкальный промоутер Анна Резник — организатор концертов лидеров западной популярной музыки, в том числе российской продюсер Майкла Джексона. Свидетель показала, что Глущенко, Вячеслав и Сергей Шевченко были бизнес-партнёрами. Впервые Глущенко обратился к Резник с целью организации в России гастролей известного иллюзиониста Дэвида Копперфильда. Резник отметила что авансирование тура было оплачено Глущенко через заграничный счёт его коллеги по Госдуме, ныне покойного депутата от ЛДПР Михаила Монастырского. Так же свидетель показала, что далее Глущенко инвестировал порядка 30 гастролей известных мировых величин и на личные средства купил звуковую аппаратуру для клуба «Голливудские Ночи».

Впоследствии подсудимый организовал фирму «Саунд-Про», через которую создавались «Голливудские ночи», занимающуюся звуковым и световым оборудованием, затем возникла и вторая аналогичная компания (речь идёт об управлявшей клубом компании «Звук-Ультра», учреждённой Глущенко). Свидетель отметила, что у Глущенко были планы открыть концертный клуб на известном средиземноморском острове Ибица с целью организации фестивалей электронной музыки, но открытию помешала гибель его партнёра, Вячеслава Шевченко. После отъезда Глущенко за границу клуб «Голливудские Ночи» стал нести серьёзные убытки, так как братья Шевченко, по словам Резник, были далеки от концертной деятельности ввиду «своей ментальности». В итоге клуб закрылся.

Анна Резник категорически отвергла версию о том, что Глущенко обеспечивал защиту Шевченко от криминала и брал с них деньги за «крышу». По её словам, Шевченко не нуждались ни в какой «крыше», так как их служба безопасности могла «урыть» кого угодно.

Приговор

1 марта 2012 года Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга приговорил Глущенко к 8 годам лишения свободы в колонии строгого режима и штрафу в размере 300 тысяч рублей по обвинению в вымогательстве в особо крупных размерах. Сторона, представляющая Сергея Шевченко-младшего (Вячеслав Шевченко-старший восемь лет назад убит на Кипре, что также инкриминируется Михаилу Глущенко), считает приговор несправедливо мягким с учетом личности обвиняемого и тяжести содеянного. Михаилу Глущенко продолжает инкриминироваться убийство Вячеслава Шевченко, Юрия Зорина и Валентины Третьяковой.

Дело об убийстве Галины Старовойтовой

См. также: Убийство Галины Старовойтовой

Осуждённый в качестве организатора произошедшего в 1998 году убийства депутата Госдумы РФ Галины Старовойтовой бывший прапорщик Главного разведывательного управления (ГРУ) Юрий Колчин, находясь в колонии строгого режима, назвал Глущенко заказчиком этого убийства. Однако следствие первоначально не нашло других доказательств причастности Глущенко к этому преступлению. По другим свидетельствам, заказчика в деле Старовойтовой не было вовсе, а наводчиком был совсем другой человек.

8 ноября 2013 года Глущенко было официально предъявлено обвинение в соучастии в организации убийства Старовойтовой.

24 апреля 2014 года Глущенко сознался в убийстве Старовойтовой, дал подробные показания об организации и подготовке этого преступления. Он также назвал и второго соучастника убийства, который ранее не фигурировал в материалах дела. 26 марта 2015 Глущенко заключил сделку со следствием и согласился дать показания на заказчиков преступления.

Обвиняемый в убийстве Старовойтовой Глущенко заключил досудебное Соглашение о признании вины со следствием и назвал заказчиком убийства Владимира Барсукова . В апреле 2015 года Глущенко прошел проверку на полиграфе, в ходе исследования его показания подтвердились.

28 августа 2015 года Октябрьским районным судом Глущенко был признан виновным в организации убийства и приговорён к 17 годам лишения свободы в колонии строгого режима со штрафом 300 тысяч рублей.

Медицинское состояние

В 2002 году получил инвалидность, включая гипертоническую болезнь. В 2011 году имел диагноз: «гипертоническая болезнь 3-й степени», «артериальная гипертензия 3-й степени», «нуждается в экстренной госпитализации». С большинства заседаний суда вывозился реанимационными бригадами и автомобилями «скорой помощи».

Наблюдатели и СМИ обращали внимание на успешную имитацию со стороны Глущенко психической неустойчивости и его манипуляции с бывшим начальником тюремной больницы имени Гааза полковником внутренней службы Александром Коробченко.

Семья

• Жена — Ирина Глущенко (в браке с 1988 года)
• Сын

Спортивные звания

• Мастер спорта СССР международного класса по боксу.
• Заслуженный тренер Российской Федерации.

Награды

• В 1997 году указом президента РФ награждён медалью «850-летия Москвы»К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) и медалью ООН за участие в миротворческой миссии в Югославии.

Ссылки

• [uznik-mg.livejournal.com/ uznik-mg] — Глущенко, Михаил Иванович в «Живом Журнале»
• [ru-ru.facebook.com/people/Mikhail-Gluschenko/100003079746385 Facebook и личные фотографии Михаила Глущенко]
• [www.duma.gov.ru/structure/deputies/22445/?sphrase_id=257346 Профайл на сайте Государственной думы]
• Глущенко, Михаил — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [www.fontanka.ru/2009/09/07/064/ Возобновление дела по Старовойтовой — формальность, а не сенсация, «Фонтанка»,07.09.2009.]

Отрывок, характеризующий Глущенко, Михаил Иванович

Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.