Государственная граница. Год сорок первый
Государственная граница. Год сорок первый | |
Жанр |
историко-приключенческий, драма |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях |
Дмитрий Матвеев |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания |
Беларусьфильм. Творческое объединение телевизионных фильмов |
Длительность |
136 мин. |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Год сорок первый» — советский цветной телевизионный художественный фильм, поставленный на киностудии «Беларусьфильм» в 1986 году режиссёром Вячеславом Никифоровым. Пятый фильм телевизионного сериала «Государственная граница».
По заказу Гостелерадио СССР.
Премьера фильма в СССР состоялась 28 мая 1986 года.
Содержание
Сюжет
Июнь 1941 года. Пограничники заставы под командованием лейтенанта Сушенцова несут службу на участке советской государственной границы, соприкасающейся с польской территорией, занятой войсками Третьего Рейха, в условиях постоянных провокаций с противоположной стороны. Истекают последние мирные дни. Сушенцов, несмотря на приказ командования не ввязываться в мелкие конфликты, отвечает на вызывающее поведение врага огнём.
Снять с должности его не успевают. Начинается германская агрессия. Первый удар нацистских агрессоров принимают на себя советские пограничники. Погибают почти все, но ценой своей жизни на несколько часов задерживают врага….
В главных ролях
- Дмитрий Матвеев — начальник погранзаставы лейтенант Илья Сушенцов
- Евгений Леонов-Гладышев — младший политрук погранзаставы Виктор Белов
- Семён Морозов — старшина погранзаставы Павло Левада
- Геннадий Корольков — начальник погранотряда подполковник Свиридов
- Александр Тимошкин — Карпухин
- Андрей Смоляков — сержант Николай Гриневич
- Вера Сотникова — Ирина, жена лейтенанта Сушенцова
- Марина Левтова — Ольга Белова
- Лидия Ежевская — Зося
В ролях
- Юрий Ступаков — Вихров
- Геннадий Гарбук — Антось
- Александр Лабуш — Макашин
- Фёдор Шмаков — Деркун
- Павел Радчук — Паша
- Игорь Василюк — Гоша
В эпизодах
- Григорий Дунаев — раненый трубач
- Олег Гущин — офицер
- Алексей Булдаков — морально неустойчивый солдат
- Юрий Мороз — пограничник
- Григорий Фирсов, Олег Рогачёв, Игорь Неупокоев, Б. Гонтарев, Виктор Рыбчинский, Владимир Изотов, Сергей Пожогин, Михаил Долгополов, Александр Кашперов, Андрей Олиференко
- В титрах не указаны:
- Александр Аржиловский — полковник Коротков
- Валерий Войтюк — Скляр
- Арчил Гомиашвили — И. В. Сталин
- Герберт Дмитриев — генерал-лейтенант Масленников
- Гунар Далманис — немецкий лётчик
- Виктор Костецкий — немецкий диверсант Бюхнер
- Янис Паукштелло — немецкий лётчик
- Болеслав Севко — польский коммунист Стопинский
- Владимир Ткаченко — Голиков
- Ростислав Шмырёв — Анатолий Геннадьевич
- Варис Ветра, Станислав Вилькин,Фома Воронецкий, Александр Курлович, Вячеслав Новик, Михаил Федоровский, Игорь Шкурин
Съёмочная группа
- Автор сценария — Олег Смирнов
- Постановка — Вячеслава Никифорова
- Оператор-постановщик — Игорь Ремишевский
- Композиторы — Владимир Девиденко, Игорь Зубков
- Звукооператор — Сергей Бубенко
- Режиссёр — Л. Фадеева
- Монтажёр — Е. Сватко
- Художники:
- по гриму — Григорий Храпуцкий
- по костюмам — Елена Курмаз
- Оператор — Б. Гальпер
- Декораторы — Б. Банк, В. Щегольков
- Комбинированные съёмки:
- Операторы — Р. Андреасян, В. Кужелко
- Художник — И. Коваленко
- Режиссёрская группа — М. Исраелян, В. Калашник, Р. Мирский, В. Донец, Л. Мильчанина
- Ассистенты оператора — Н. Зуев, В. Алакин
- Административная группа — А. Телушко, Е. Кузьминов, В. Ванда, О. Кожемяко
- Инструментальный ансамбль под управлением М. Литвина
- Запись музыки — В. Виноградов
- Главный консультант — генерал-лейтенант В. Иванов
- Консультанты — генерал-майор Г. Веселов, полковник А. Корчмит
- Редактор — И. Дылевский
- Музыкальный редактор — Леонид Захлевный
- Директор картины — Владимир Белько
- В фильме использованы материалы Центрального государственного архива кинофотодокументов СССР, Госфильмофонда СССР, Телерадиофонда и Центрального музея пограничных войск КГБ СССР.
- Съёмочная группа благодарит личный состав Брестского Краснознамённого имени Ф. Э. Дзержинского пограничного отряда за участие и помощь в съёмках фильма.
- Фильм снят на плёнке Шосткинского п/о «Свема».
Художественные особенности
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Награды
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Интересные факты
- Большая часть фильма снималась в 86-м (бывшем 17-м) Брестском пограничном отряде Западного пограничного округа КГБ СССР летом 1985 года.
- В качестве натуры использовался старый комплекс 14-й пограничной заставы 86-го ПОГО постройки 50-х годов ХХ века. Была к тому времени построена новая застава, командование погранокруга разрешило отдать старую заставу «на растерзание» съемочной группе.
- Для съёмок как для массовки, так и для оборудования съёмочной площадки привлекли все резервы пограничного отряда: учебные заставы, мотоманевренную группу, инженерно-сапёрную роту, роту связи и минометную батарею.
- Сцены у реки снимались на Бугском канале за пределами пограничной зоны.
- Игорь Василюк и Паша Радчук, игравшие сыновей политрука Белова, были детьми офицеров 86-го погранотряда.
Киноляпы и исторические неточности
- Хороший фильм о войне не обошёлся, к сожалению, без принятых в то время клише и неточностей. К примеру, немецкие солдаты все поголовно вооружены пистолетами-пулеметами МP-40 (так называемыми "шмайсерами"), что соответствует устоявшемуся в кино образу нациста, однако противоречит исторической действительности: к началу войны распространение МP-40 в вермахте было отнюдь не столь широко. Один пистолет-пулемет, в среднем, приходился на 10 солдат и вооружались автоматическим оружием командиры отделений, танкисты и ДШГ, но и среди них он не был особо распространен. Основным же оружием немецкой пехоты на протяжении всей войны были винтовки и карабины системы «Маузер».
- В начале фильма пограничники изъяли у немецких пилотов 2 пистолета марки "Luger P08" Однако Свиридов чуть позже в своём кабинете возвращает лётчикам один "P08" и один "Walther P38"
- В сцене штыковой атаки немецкие солдаты показаны при полной полевой выкладке, с ранцами, чего в принципе быть не могло - ранцы хранились в обозе и в бой не надевались.
- Как и во многих кинофильмах о Великой Отечественной войне, в фильме показаны танки Т-34-85, которых не могло быть в 1941 году.
- В одной из сцен в атаку идут танки, очень похожие на «Тигры», которых в 1941 году ещё не было.
- Снаряжение командиров-пограничников - послевоенного образца (М55, 1955 года), с золоченой гарнитурой, а не М32, как положено. Впрочем, следует отметить очень качественную работу костюмеров - ляпов с советской военной формой в фильме практически нет.
Напишите отзыв о статье "Государственная граница. Год сорок первый"
Ссылки
|
Отрывок, характеризующий Государственная граница. Год сорок первый
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.