Гражданская война в Колумбии (1851)
| Гражданская война в Колумбии (1851) | |||
 Карта Республики Новая Гранада | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Причина |
Недовольство либеральными реформами | ||
| Итог |
Победа либералов | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Гражданская война 1851 года произошла в Новой Гранаде. Участниками конфликта были партии либералов и консерваторов.
Предыстория
В 1851 году на выборах президента победил Хосе Иларио Лопес, либерал. Он сменил на своём посту консерватора Томаса Киприана Москеру. Либералы, движимые идеями европейских революций, после своего поражения в Войне Высших были амнистированы Москерой, и восстановили свои силы.
Либералы начали реформы, которые вызывали сопротивление и недовольство в консервативных кругах. Реформы были в основном направлены против засилья церкви. 18 мая 1850 года иезуиты были изгнаны из страны. В 1851 году были внесены поправки в конституцию[1]: отменялась смертная казнь за политические преступления, свобода печати, свобода передвижения и отмена десятины. Также был издан закон об упразднении церковных судов по уголовным делам, что вызвало протест архиепископа . 21 мая 1851 года правительство издало указ об упразднении рабства. Это вызвало двойственную реакцию: с одной стороны, низшие слои получили возможность пользоваться многими правами, рабы получили свободу, а с другой, консерваторы многое потеряли в ходе этих реформ: уменьшалось влияние церкви, рабский труд был запрещён.
Ход событий
Восстание консервативных помещиков сосредоточилось на юге и западе Новой Гранады. 22 мая 1851 года повстанцы выступили в Патию и Тимбио; затем произошла неудачная попытка захвата Пасто под предводительством Хулио Арболеды. После этого поражения Арболеда отправился на переговоры с правительством Эквадора по поводу покупки оружия и боеприпасов в обмен на доход соседних с Эквадором провинций; землевадельцы провинций Каука, Чоко и Антьокия поддержали эту идею, потому что им принадлежало большое количество рабов. Другие восстания произошли в Согамосо, Марикита, Гуатавита и Гуамо.
1 июля вспыхнуло вооружённое восстание консерваторов на юге страны, особенно в Попаяне, Пасто и Кали. Правительство назначило тогда командующим южными силами генерала Хосе Обандо, а генерала Томаса Эрреру силами в Кауке, которые постепенно подавили мятежи.
На юге, консерватор Хулио Арболедо Помбо обратился из Буэсако за помощью к генералу Мануэль Мария Франко и должен был бежать в Эквадор, а позже в Перу, чтобы продать рабов. На западе, в провинции Антиокия было провозглашено Федеральное правительство, независимое от центрального. Для этого сенатор Эйсебио Борреро организовал отряд в 800 человек и взял Медельин. Генерал Томас Эррера тогда уехал в Саламина и столкнулся с силами Браулио Энао.
1 августа 1851 года колонна национальных гвардейцев столкнулась с небольшими силами Мариано Родригеса, спустя двадцать дней боёв Родригес был схвачен, других участников восстания также передали центральному правительству, 10 сентября в Рионегро генерал Эррера победил Борреро. Борреро был сослан в Ямайку. Восстание было подавлено.
Итоги и последствия
Либералы в правительстве усилили свои позиции. Реформы, начаты в 1850 году, продолжились, принятие новой Конституции в 1853 году. Проиграв военные действия, консерваторы были вынуждены нести потери от либеральных реформ.
Напишите отзыв о статье "Гражданская война в Колумбии (1851)"
Примечания
- ↑ [www.banrepcultural.org/blaavirtual/modosycostumbres/crucahis/crucahis123.htm La guerra de 1851]. Biblioteca Virtual del Banco de la República. Проверено 21 сентября 2011.
Отрывок, характеризующий Гражданская война в Колумбии (1851)
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.
Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
